Крамниця виконання бажань

— Это ненадолго, — проронила Мальва, критически глядя на непрошеного жильца. – Его не касалась рука садовника, такие долго не живут. Вот увидите, быстро состарится, завянет, и мы больше не будем просыпаться по утрам от его дурацких песенок.
— Да, вы правы, сударыня, — важно кивнул Георгин. – Вот я, георгиевский кавалер, веду себя прилично, поэтому и цвету долго и красочно. А он… Что с него взять? Плебей-с!
— Попрошу не выражаться! – тут же выгнулся Гладиолус. – Это больно ранит мой слух. Я такой тонкий, такой изысканный… У меня от ваших словечек соцветия вянут.
— Уймитесь, кавалергард! – усмехнулась Мальва. – С такой тонкой натурой, как у вас, долго не проживешь – срежут и подарят какой-нибудь кисейной барышне!
— Ах, не надо о грустном, — вздохнула Космея. – Так хочется подольше поцвести!
- Но в чем вы все правы – это то, что зря мы разрешили ему пустить тут корни. Нарушает покой! Не наш он, не наш! – вновь завел свою речь Георгин. – Слышь, Одуванчик! Лишний ты тут, чужой!
— В природе лишнего не бывает, — весело парировал Одуванчик, топорща свои желтые лепестки. – И чужого – тоже. Вот вы мне, например, уже как родные!
— О боже! – закачалась от смеха Мальва. – Я не могу! Родственничек!
Да, садовые цветы Одуванчика ну никак не принимали! Не нравился он им – и хоть ты завянь! Они очень полюбили обсуждать его, и мнения, как правило, были нелицеприятными.
— Ну и стебель у тебя! – начинал задевать Одуванчика Гладиолус. – Тонкий, гладкий, невыразительный! Такое сейчас не носят! Не мог себе что-нибудь поинтереснее отрастить?
— Чем природа наградила, с тем и живу, — беззлобно отвечал Одуванчик. – Зато безопасно: на мне ни тля, ни гусеницы не держаться – все скатываются.
— Это они от хохота скатываются, — поддразнивала его Мальва. – Они тут привыкли к изысканности, к высшему обществу, а тут такой простачок затесался…
— В простоте тоже есть красота, — парировал Одуванчик. – Во всем красота!
— Да уж, красавчик, — неодобрительно косилась на него Космея. – Вон, стареешь уже! Седина пробиваться начала.
— Кто стареет, тот мудреет, — и тут находил ответ Одуванчик. – Смотрите, друзья, какая интересная тучка! Сейчас, пожалуй, дождичком брызнет… Тепленьким таким… Пожалуй, надо голову прикрыть… Эх! Хорошо! - и он прятал желтый венчик в зеленую чашечку.
У Одуванчика сквозь его желтые лохмушки и правда стала явственно пробиваться седина. А в один прекрасный день он вдруг напрочь сменил имидж: его яркая шевелюра окончательно исчезла, а на ее месте появилась редкая седая шапочка.
— Ой, мама моя! – веселилась Мальва. – Старичок ты наш! Чудо в перьях! Ну и на кого ты теперь похож???
— На облезлую ворону! – подхватывал Георгин. – Нет, даже не на ворону! На перекати-поле!
— Нет! Я теперь похож на облачко! – радовался Одуванчик. – По-моему, еще лучше, чем прежде, стало. А знаете, как голове легко???
— Ну уж нет, я бы такого уродства не перенес, — изрекал Гладиолус, мужественно стараясь не дрожать от такой ужасной перспективы. – Лучше смерть!
— Ничего и не лучше! – возражал Одуванчик. – Жизнь всегда лучше, чем смерть! Жить – интересно!
— Жизнь коротка… Коротка… — шептала Космея. – Чему тут радоваться? Все завянем, все умрем…
— Но пока мы еще живы – предлагаю радоваться! – провозглашал Одуванчик, качая своей шарообразной седой головой.
— Разуйся-радуйся, — мстительно говорил Гладиолус. – Вот дунет ветер – посмотрим, как ты печально облетишь…
И однажды так и случилось: дунул ветер, и Одуванчик разом потерял всю свою шевелюру. Осталось несколько волосков, и все. А вскоре и они облетели.
— Плешивый! – веселился Гладиолус.
— Да, полысел ты, весельчак, — рубил правду-матку Георгин.
— Ну и как теперь? – насмешливо вопрошала Мальва. – Не дует? Лысинка не мерзнет? Все еще радуешься жизни?
— Жизнь прекрасна и удивительна! – подтверждал Одуванчик. – Такие изменения! Такие трансформации! Такие повороты судьбы! Ну как тут не удивляться???
Но наступил день, когда Одуванчик тихо скончался. Утром садовые цветы не услышали ни песенок, ни приветствия новому дню, было непривычно тихо.
— Эй, Одуванчик! Не проспи зарю! – подал голос Георгин, но ему ответом было молчание.
— Одуванчик, привет! – присоединился Гладиолус. – Ты там чего, замерз, что ли?
— Нет покоя ни ночью, ни днем, — зашелестела Космея. – Ну чего он там?
— Он умер, — странным напряженным голосом сказала Мальва.
— Как? Как умер? – завертели головками цветы, раскрывая глаза.
Они увидели: на том месте, где рос Одуванчик, на земле лежал увядший стебель в засохшей розетке листиков, и все…
— Это рано или поздно должно было случиться, — сказал Георгин. – Все там будем!
— Ну и слава Богу, теперь по утрам можно поспать подольше, — неуверенно проговорил Гладиолус.
— Вот ведь как бывает… Был цветок – и нет цветка, — тяжко вздохнула Космея.
День прошел как-то невесело. Цветы смотрели друг на друга и видели, что и они уже не такие цветущие, как прежде. Изрядно подувяла Мальва. Стали подсыхать нижние цветки у Гладиолуса. Поредела Космея. И Георгин уже не был таким бравым – старость, старость… Печально, конечно, но не в том было дело. Каждый старался подавить в себе это чувство, но… Им не хватало Одуванчика. Да, он был не из их круга, он был надоедливым, он часто говорил невпопад и часто раздражал их своим дурацким оптимизмом, но он был, и они к нему привыкли.
— Странно как-то… Никто теперь не поет… — задумчиво протянула Космея.
— Дурацкий, конечно, был цветочек, но забавный, — высказался Георгин.
— Да, он развлекал и не давал скучать, этого не отнять, — вспомнил Гладиолус.
— Надо же… Пришелец, чужак, залетный, а мы все по нему скучаем, — с удивлением констатировала Мальва.
— С ним было весело, — вновь сказал Гладиолус. – Он был такой… позитивный, что ли!
— Ну да. Болтает какую-нибудь ерунду, а жизни кажется ярче и разнообразнее, — подтвердил Георгин.
— Да, и эта его желтенькая шапочка… Он был как солнышко! – сказала Космея.
— А теперь закатилось наше солнышко! – зарыдал чувствительный Гладиолус. – Нет его больше с нами! Ы-ы-ы-ы… Как жить???
— Прекрати истерику! – прикрикнула на него Мальва. – Вспомни, что Одуванчик говорил? Жизнь прекрасна и удивительна! Так что давайте не будем плакать! Давайте лучше споем!
И цветы запели одну из дурацких песенок Одуванчика, которые они успели выучить наизусть – ведь они слышали их каждое утро. Они пели, и казалось, что в общем хоре слышится и задорный голос Одуванчика.
— Вот так и надо жить… Так и надо! Чтобы быть как солнышко, и чтобы для тебя потом друзья пели твои песни, — прошептал гладиолус, низко склоняя стебель перед маленьким цветком Одуванчиком, который очень любил жизнь.

Автор: Эльфика

- Мне очень страшно, — честно ответила Лана. – Но самый лучший способ избавиться от страха – это встретиться с ним лицом к лицу. Конечно, это опасно, но думаю, что я найду способ справиться с ним. И какая же я правительница, если моим государством завладел какой-то неведомый захватчик? В таком случае я тоже пленница Страхолюда. Но мне это не подходит! В общем, я иду.
Никто больше не посмел перечить правительнице. И Лана отправилась в лес.
Лана специально вошла в лес не там, где обычно люди ходили, а со стороны болота, куда никто и не забирался. Ведь Страхолюд, скорее всего, мог подстерегать неосторожных путников в привычных местах. Так что у нее был шанс добраться до его логова незамеченной.
Лана не даром слыла самой мудрой правительницей в истории государства. Несмотря на свой юный возраст, она всегда тщательно продумывала свои действия. Так было и на этот раз: ей пришла в голову очень здравая идея. Она разорвала нитку жемчугов, в три ряда обернутую вокруг ее нежной шейки, и стала по одной кидать бусинки вниз, под ноги. Она рассудила, что если ей суждено вернуться (а она твердо была намерена предпринять для этого все!), то по жемчужной дорожке она легко найдет дорогу домой.
Жемчуга было много, а Лана бросала его очень расчетливо, и поэтому ей хватило бусин на весь путь. Когда она добралась до логова Страхолюда, у нее еще даже оставалось на нитке несколько жемчужин. Она сразу поняла, что где-то здесь он и обитает, потому что вокруг теперь были не обычные деревья, а люди, ставшие деревьями. Руки их были подняты вверх и проросли ветвями, превратившись в крону, ноги пустили корни, уходящие в землю, а туловища стали стволами. Но лица, лица! Они были живыми, и на них отражалась настоящая мука.
Лане захотелось кинуться к своим согражданам и закричать, что она уже тут, она пришла, и теперь их спасет, но она этого не сделала. Прекрасная Лана никогда не давала скоропалительных обещаний. Поэтому она тихонько прокралась к ближайшему человеко-дереву и спросила:
- Добрый человек, ты меня слышишь?
Дерево вздрогнуло, встрепенулось и открыло глаза.
- Кто тут? – проскрипело оно, озираясь. – Кто это говорит?
- Это я, ваша правительница, Лана! Я пришла сразиться со Страхолюдом и освободить вас. Ты знаешь, где он сейчас?
- Даже и не думай, светлая Лана! От него нет спасения. Он столь ужасен, что при одном взгляде на него в жилах стынет кровь, и человек деревенеет. Ты же видишь, какие мы? Это потому, что мы посмотрели в глаза Страхолюда.
- Мне очень жаль, что с вами такое случилось, — искренне ответила Лана. – Но я должна хотя бы попробовать! Если не получится – что ж… Разделю вашу судьбу! Но я надеюсь на лучшее. Так где Страхолюд?
- Он ушел на охоту. Каждый день он приносит по новому человеку, чтобы посадить его в своем страшном саду. Видишь, как нас тут много? Уже целая роща! Скоро весь наш лес превратится вот в такое кладбище. Еще не деревья, но уже и не люди.
- Но зачем он это делает? – спросила Лана. – Зачем ему нужен этот сад?
- Страхолюд сосет наши соки, — вздохнуло дерево. – Вгрызается в ствол и пьет, пьет… Ну, как мы когда-то березовый сок заготавливали. Мы – это его пища. Посмотри, вон, у меня в стволе его зуб застрял… Голодный был, видать! Болит…
- Погоди, я его выну осторожно, — сказала Лана.
Она вынула зуб и положила его в потайной карманчик – это было лучше, чем любая вещица от Страхолюда. Ведь мудрецам предстояло придумать нужное заклинание! Дерево, освобожденное от страшного кривого зуба, облегченно вздохнуло.
- А вы ходить можете? – обеспокоенно спросила Лана. – Или корни не дают вам двигаться?
- Мы можем доставать их из земли и, опираясь на них, передвигаться. Только очень медленно. Ведь в нас сейчас нет живой горячей крови, мы как похолодели от страха, так и замерло в нас нутро.
- Так. Мне надо это обдумать, — сказала Лана. – Скажи, а Страхолюд скоро вернется? Мне бы хотелось поговорить со всеми вами сразу.
- К вечеру. Ночью, когда он спит (а спит он крепко!), мы обычно собираемся в круг и разговариваем. Вспоминаем нашу прошлую жизнь, подбадриваем друг друга. Без этого нельзя. Иначе просто с ума можно сойти! Так что надо ждать ночи.
- Хорошо, — сказала Лана. – Я пока спрячусь в лесу и не буду подавать признаков жизни. А вечером дай мне знать, когда я могу появиться.
- Как услышишь храп Страхолюда, выходи смело, — ответило дерево. – Он не проснется.
Лана просидела в кустах до вечера. Она продрогла и проголодалась, но не замечала этого. Ей было очень жаль людей, превращенных в деревья, и она неустанно думала, как им помочь. И, кажется, что-то придумала!
С наступлением тьмы откуда-то издалека послышался треск и шум. Видно, Страхолюд пробирался сквозь чащу. Лана осторожно раздвинула ветви – ну да! Среди деревьев двигалось что-то очень большое и невнятное, словно сгусток темноты со множеством лохматых щупалец. Лане стало не по себе, и она поспешно отвела глаза. Как ни разбирало ее любопытство, она помнила, что главное – не попасться на глаза этому страшному созданию, иначе она тоже превратится в дерево, и тогда им уже никто не поможет.
Страхолюд повозился – видать, новое человеко-дерево укоренял, а потом удалился, и вскоре раздался храп. Лана еще немного подождала и выбралась из своего укрытия.
Деревья и впрямь собирались в круг. Они тяжело переваливались, цепляясь корнями за неровности земли, шелестели листвой, скрипели ветвями. И Лана пошла туда, к ним, и смело вошла в круг.
- Я приветствую вас, люди! Вы узнаете меня? Я, ваша правительница Лана, пришла сюда, чтобы вам помочь.
- Лана… Лана… — пронесся дружный шелест. – Беги отсюда, о Прекрасная Лана! Спасайся сама, а нам уже ничто и никто не поможет! Мы поддались слабости и теперь почти мертвы от страха.
- Послушайте же меня! – приказала Лана, и деревья послушно замолкли. – Я придумала, что можно сделать. Вы говорите, что ваша кровь застыла в жилах? Так надо ее разогреть! Я дам каждому из вас по капле своей горячей крови. Во мне течет кровь воинов и правителей! Я не боюсь! Я не рискую без нужды, но и не ухожу от опасности. Меня считают отважной, и я не раз доказала это на деле. Моя кровь даст вам силы!
- Но нам не найти дороги домой, — сказало старое дерево. – Страх застит глаза, поэтому никто не знает, каким путем сюда попал.
- Это не беда, — улыбнулась Лана. – Я же пришла сюда сама! Меня вовсе не Страхолюд принес. Я знаю способ найти дорогу домой. Ну, что вы скажете? Решайтесь! Пока Страхолюд спит, мы уйдем далеко!
И деревья радостно зашумели, протягивая к ней свои ветки. Ведь у них появилась надежда вернуться к своим семьям, детишкам, любимым… Лана вытащила из корсажа булавку и изо всей силы вонзила ее себе в руку. На белой коже появилась ранка, из которой брызнула кровь. И она стала обходить деревья, прикладывая руку к ранам, оставленным зубами Страхолюда. Кровь попадала в жилы деревьев и тут же разносилась по их стволам, наполняя их жизнью.
И вскоре уже Лана шла впереди, напряженно выискивая глазами белые жемчужины, которые поблескивали в неверном свете луны, а за ней двигались гуськом деревья, на ходу сбрасывая с себя листву, роняя ветви, освобождаясь от страха, превращаясь снова в людей. Жемчужная дорожка вела их к дому, и казалось, что самое страшное уже позади… Да! Оно и впрямь оказалось позади. Вдруг где-то вдалеке раздался страшный рев, а потом треск и рык. Видимо, Страхолюд проснулся и увидел, что его страшный сад в полном составе сбежал.
- Прибавим шагу, — приказала Лана. – Нам осталось совсем немного! Скоро мы выйдем к болоту. И не бойтесь, Страхолюд нас не найдет!
И вдруг она сама похолодела от страха. О Господи! Она же совершенно не подумала о том, что жемчужная дорожка видна чудовищу так же ясно, как и ей. А подбирать жемчуг она не догадалась, да и некогда было. Но что же теперь делать?
Это был тот случай, когда решение надо принимать мгновенно, потому что от него зависит жизнь. Но у Ланы не было в запасе готовых решений. И тогда она взмолилась:
- Лес-Батюшка, Природа-матушка, низко вам кланяюсь, помощи прошу! Пожалуйста, не дайте Страхолюду нас настигнуть! Глаза ему отведите, дорогу ему преградите, тропы его запутайте, спасите нас от страшной погибели!
И случилось чудо! Вдруг по всему лесу, во все местах, появились в траве белые бусинки, словно кто-то сто тысяч жемчужных ожерелий рассыпал. Страхолюд аж споткнулся – вот только что несся за беглецами по тропе, а тут сто троп стало, и все в разные стороны. Куда глаз ни кинь – везде жемчужные дорожки! Заревел он, завертелся на месте, а куда бежать – не знает.
А тем временем лес кончился, беглецы выскочили к болотцу, чистое небо увидели – и ну праздновать! Кто плакать, кто обниматься, кто молитвы возносить. И то сказать – почти с того света вернулись!
- Да здравствует наша спасительница, Лана Прекрасная! – закричал кто-то. – Ура!
Но Лана только рукой махнула – не любила она славословий. Отправила всех по домам, а сама поспешила во дворец — надо было срочно магам да знахарям зуб Страхолюда отдать. Они такому трофею очень обрадовались, быстренько его изучили и мощное заклинание поставили, чтобы он навсегда из леса убрался.
Так Прекрасная Лана спасла и подданных, и государство, и Лес. Все сразу обрадовались и кинулись в лес, а там… Там росли доселе невиданные цветы – хрупкие, нежные, беленькие, на тонком хрупком стебельке… На Лану похожие! Так и назвали дивные цветы – Ландыши, в честь отважной девушки, не побоявшейся пойти навстречу своему страху. Кстати, у цветов этих и запах оказался чудесный, и целебные свойства обнаружились, так что стали его и парфюмеры, и знахари в своих снадобьях использовать. А когда цветочки отцвели, появились красные ягодки-бусинки.
Легенды рассказывают, что Ландыш – это воплощение отважной и мудрой, нежной и прекрасной Ланы, а его ягодки – капельки крови, которую она влила в жилы людей-деревьев. Они, вернувшись домой, нарожали детей и внуков, в которых текла капелька крови Ланы, так что теперь в государстве все подданные получились королевской крови! Поэтому были дружные и сплоченные, за Лану и отечество – горой, а никакой супостат и страхолюд к ним больше и соваться не смел.
Вот откуда взялись на земле чудесные цветы – ландыши.

Автор: Эльфика

— Деточка, ты не поможешь мне набрать водицы? – и она протянула Розе деревянную флягу.
Роза была доброй девушкой и не смогла отказаться.
— Бабушка, но тут, в пруду, вода грязная, она не для питья. Здесь неподалеку есть родник, я сейчас принесу.
И Роза, взяв флягу, действительно сбегала к роднику и принесла старушке чистой воды.
— Ах, как вкусно! – похвалила старушка, отпив глоточек. – Выпей и ты, милая!
Роза послушно отпила из фляги, и вдруг на нее снизошло невероятное спокойствие. На миг ей вдруг показалось, что по горлу пробежала не вода, а лучик света. Роза даже немного растерялась – вот только что ей казалось, что еще минутка – и она рассыплется от обуревающих ее чувств, а теперь в ней такой покой, как вот в этом пруду.
— Ты очень славная девушка! Такая дивная красота и при этом доброе сердце – редкое сочетание, — сказала старушка.
— Красота? Да вы смеетесь надо мной, — покачала головой Роза. – Или просто утешаете… Я уродина!
— Кто тебе такое сказал? – теперь пришла очередь удивляться старушке.
— Все! Все говорят, что я дылда, что я гордячка, что я изнеженное и неприспособленное к жизни существо, и еще много всяких гадостей. И в то же время хотят моей любви, добиваются моего внимания. Я уже и сама перестала хоть что-нибудь понимать! Какая я? Какая я на самом деле?
— Ты прекрасна, — сказала старушка, любуясь ею. – На самом деле Бог создает только прекрасное. А уродливым это считают люди. Разве вон то узловатое кривое дерево уродливо? Нет, оно прекрасно в своей неправильности! Да, оно не такое, как все – но другие деревья не отвергают его по этой причине. На земле есть место для всех, деточка. И для тебя тоже!
— Нет для меня места, — сказала Роза. – В моей деревне никто меня не любит, я всем мозолю глаза, и я ни от кого не слышала доброго слова. Наверное, они правы! Ведь если бы во мне было хоть что-то хорошее, люди бы это заметили, правда?
— Может быть, возле тебя просто были не те люди? У каждого свое представление о красоте. Ты – как цветок. Только этот цветок никогда не видывали в этих местах. Но тем не менее он прекрасен!
— Цветок? А какой я цветок? – заинтересовалась Роза. – Ромашка? Или, может быть, лютик?
— Нет, не ромашка и не лютик. Ты совсем другая, — таинственно сказала старушка. – Примерно вот такая…
И она достала из складок плаща цветок. У него был длинный гибкий стебель с аккуратными резными листьями и изящный, совершенный по форме бутон, собранный из плотно прижатых друг к другу красных лепестков. Цветок источал тонкий, едва уловимый аромат, и он был прекрасен.
— Ты когда-нибудь видела такое, милая?
— Нет, никогда, — как зачарованная, смотрела на цветок Роза. – В наших краях не растут такие цветы… Но как он хорош!
— Так же, как и ты, дорогая. Этот цветок и ты, похоже, из одного Пространства Мироздания. Ты – это он. А он – это ты. И когда он расцветет, расцветешь и ты.
— А когда, когда раскроется этот дивный бутон? – с надеждой спросила Роза.
— Когда ты посадишь его в своем саду, — пообещала старушка.
— Но я… Я не могу вернуться в деревню! – опечалилась Роза. – Я не хочу опять слушать насмешки, страдать от несправедливых обвинений, плакать и прятать лицо. Я не хочу, чтобы меня снова обзывали гордячкой! Я не такая!
— А пора бы тебе все-таки заиметь немного гордости, — назидательно ответила старушка. – Гордость – это не такое уж плохое качество, если его у человека в меру. Она позволяет ходить с высоко поднятой головой и открытым лицом, не горбиться и не сгибаться от ударов судьбы, и с достоинством отвечать на несправедливые обвинения. По-моему, это как раз то, чего тебе не хватает.
— Да, вы правы, — с горечью признала Роза. – Я всегда старалась сжаться и стать как можно незаметнее. Мне казалось, так легче жить. Но легче не стало!
— Ну конечно. Скрывать свою сущность – это самая большая ошибка! Теперь тебе предстоит проделать обратный путь. Не скрывать, а раскрыть свою сущность!
— А как она раскрывается, сущность? – робко спросила Роза.
- Как вот этот бутон, — бережно погладила цветок старушка. – С течением времени! Он не будет ни ромашкой, ни лютиком, ни маргариткой. Он таков, каков есть. Как и ты! Он знает, что должен раскрыться – и стремится к этому. Вот и ты стремись! Держи!
- Ой! Я укололась! – вскрикнула Роза, приняв в руки цветок. – Тут, оказывается, очень острые шипы. Больно-то как… Но ничего, теперь буду осторожнее.
- Конечно, милая! Вот за тем некоторым цветам и нужны шипы. Тогда другие поостерегутся грубо вторгаться в твое личное пространство. Встречаются такие хрупкие и нежные растения, что шипы для них просто необходимы! Ты как раз из таких. Не позволяй себя обижать. Иногда следует и зубки показывать, обозначая свои границы. Тогда тебе не придется плакать.
- Спасибо за вашу мудрость, бабушка! – искренне сказала Роза. И, повинуясь внезапному порыву души, добавила: – Вы знаете, я ведь бежала сюда, чтобы броситься в пруд. Но сейчас мне уже не хочется этого делать. Наоборот, мне хочется распрямить спину, скинуть с плеч груз обид и обвинений и вернуться с высоко поднятой головой.
- И замечательно, деточка! – обрадовалась старушка. – А когда вернешься, воткни этот цветочек в песок. Он пустит корни, и скоре расцветет. И ты расцветешь тоже, моя дорогая. Потом отломи от него веточку с почкой, посади – и у тебя будет уже два цветочка, а потом и целый сад! Вот увидишь, и тебя, и твои цветы ждет блестящее будущее. Такое, о котором ты и не мечтала. А я, пожалуй, пойду. До свидания, детка!
И старушка бодро посеменила, махнув на прощание рукой.
- Бабушка, а как зовут этот цветок! – спохватившись, крикнула ей вслед Роза.
- Так же, как и тебя, девочка! Его имя – Роза!
И Волшебница быстро скрылась с глаз за деревьями. Вы, конечно, уже догадались, что это была именно Волшебница! Они встречаются хорошим людям на пути тогда, когда им больше всего требуется помощь.
А Роза вернулась домой, бережно неся перед собой диковинный цветок. Она не обращала внимание на деревенских, которые по привычке отпускали какие-то неприятные реплики ей в спину. Дома она посадила цветок и стала старательно ухаживать за ним, и вскоре он распустился. Это был такой красивый, такой роскошный цветок, что у соседей просто дар речи потерялся. И хотелось бы какую-нибудь гадость сказать, да язык не поворачивался.
Теперь Роза уже не думала о том, как она выглядит в глазах окружающих и что они скажут. Она ходила по деревне с гордо поднятой головой и выпрямившись во весь рост. Роза стала позволять себе твердо говорить «нет» и давать жесткий отпор обидчикам. А когда кто-то под покровом ночи решил сорвать ее розу, то завопил от боли, исцарапав руки о шипы и убрался ни с чем, когда Роза выскочила на крыльцо и окатила его целым ведром холодной воды.
В скором времени в палисаднике у Розы уже благоухало целое море невиданных цветов. Постепенно в деревне ее зауважали. Односельчане все чаще стали говорить про нее: «Самостоятельная девушка!». Но Розе было уже совершенно все равно, что о ней говорят. Она была увлечена новым делом, и теперь у нее были розы разных цветов – алые, бордовые, розовые, белые… Она и сама себя зауважала – ведь уход за розами вовсе не такое простое дело, как кажется. Но она очень любила свои цветы, а они от такой любви все пышнее расцветали.
Разумеется, слухи о чудесных цветах распространились со скоростью звука. К Розе стали приезжать из других деревень, а потом и из города, ведь всем хотелось увидеть это чудо и купить или попросить семена или черенки. Роза никому не отказывала. Она помнила, каким необычным способом ей самой достался первый цветок, и ей было приятно просто так подарить розу какой-нибудь конопатой дурнушке, которая смотрела на нее, как на Герцогиню.
Кстати, о Герцогинях… Однажды на деревенской улице появилась карета. Все сбежались посмотреть – в их отдаленную деревню такие роскошные экипажи до сих пор не заезжали. Из кареты выбралась грузная пожилая женщина в изысканном наряде и кружевных перчатках. Она прошла в сад, долго рассматривала цветы и о чем-то разговаривала с Розой. Она купила у Розы несколько букетов и удалилась, на прощание обняв девушку. Пересуды и толки вспыхнули с новой силой. Но им не суждено было длиться долго, потому что вскоре Роза продала дом и уехала все в той же карете, которую прислали за ней из города. На прощание она обошла всех соседей и каждому подарила по розовому черенку, объяснив, как за ним ухаживать. На расспросы, куда и почему она уезжает, Роза только загадочно улыбалась и отмалчивалась. С тем и отбыла, на прощание помахав родной деревне из окна кареты.
Версии выстраивались самые невероятные. Поговаривали, что грузная женщина в карете с вензелями предложила Розе стать хозяйкой цветочного салона и положила ей такое хорошее жалованье, что Роза не смогла отказаться. По другим рассказам, это была сама герцогиня, которая позвала Розу к себе в замок на должность садовницы. Самые смелые предположения заключались в том, что старая герцогиня опознала в Розе свою потерянную дочь. Поговаривали также, что женщина была вовсе не герцогиней, а известной свахой, и привезла Розе предложение выйти замуж за герцога, так что Роза теперь, возможно, уже и сама герцогиня.
Что ж, может быть, и так. По крайней мере, в деревне ее поминали добрым словом – ведь благодаря ей теперь в каждом дворе цвели и распространяли чарующий аромат дивные розы. А многие жители стали возить букеты в город на продажу, и это приносило им хороший доход. Как же не сказать спасибо той, с кого это все началось? Никто уже и не вспоминал, что когда-то Розу считали гордячкой и дурнушкой и отпускали в ее адрес непристойные шуточки. Нет, теперь жители с гордостью говорили: «Эти цветы называются розами, по имени девушки, которая первая принесла их в деревню!».
И теперь редкая женщина на земле не мечтает, чтобы ей время от времени дарили букеты роз. Ведь роза – самый женский цветок: с прямым гибким стеблем, изысканными резными листиками и роскошным благоухающим цветком, а если понадобится – и шипы в ход пустит! Роза напоминает женщине, что она всегда должна оставаться собой, невзирая ни на что. Такая вот она, эта гордая и прекрасная Роза.

Автор: Эльфика

- А еще я сделаю так, что эти самые семена будут помогать от бессонницы! – осенило Смерть! – Да, да! Изведав отвара из этих семян, люди будут очень легко засыпать, погружаться, так сказать, во временное небытие… Их боль, их страхи будут проходить, пусть хотя бы ненадолго. Может, хоть так они перестанут бояться меня, Смерти! Привыкнут потихоньку, и…
Когда цветок был готов, Смерть отошла и полюбовалась на свое творение. Что и говорить, цветок получился хорош! Пышные лепестки крупной чашечки скрывали в себе изящную коробочку с целебными семенами, сочная зелень наводила на мысли о плодородии и изобилии, а в целом цветок выглядел так, что его хотелось немедленно воспеть в какой-нибудь оде или мадригале. Это был самый настоящий Цветок Жизни, без всяких сомнений!
- Нарекая тебя маком! – торжественно произнесла Смерть. – Ну, человечество, прими в подарок от Смерти полезный цветок мак, Цветок Жизни – на радость и счастье!
И Смерть, посеяв семена мака на земле, поспешно занялась своими основными обязанностями по сопровождению отлетевших душ на Тот Свет – а дел за это время накопилось немало!
Время для вечных сущностей, Жизни и Смерти, и обычных людей, течет по-разному. Масштабы другие! Поэтому Смерть далеко не сразу нашла минутку, чтобы глянуть, как там мак приживается. То, что она увидела, ее вполне удовлетворило: маленькие легкие семечки разнеслись на большие расстояния, в разных местах цвели целые маковые поля, люди любовались маками и собирали из них букеты, то есть все шло отлично!
- Ну что, Жизнь, видела мои цветочки? По-моему, пользуются популярностью! – похвалилась Смерть.
- Хорошие цветы, — согласилась Жизнь. – Только с запахом ты переборщила: если забрести на маковое поле, голова болеть начинает.
- Ну, это мелочи, — отмахнулась Смерть. – Перестаралась чуток, ничего… Зато красиво-то как! И людям ко двору пришлось.
Людям действительно пришлось ко двору. Они уже сообразили, что маковое семя хорошо и с медом, и с патокой, и в тесте, и поверх выпечки. Также обнаружили, что мак обладает выраженными сонными качествами и даже боль снимает.
Смерть время от времени посматривала на отношения людей и ее цветка и радовалась: греки считали его символом плодородия и цветком верховной богини Геры, во Франции его нарекли цветком ангелов и украшали им церкви, в Китае – покровителем отдыха и красоты, христиане сделали мак символом самопожертвования, то есть цветок был популярен и востребован.
Одно огорчало: далеко не везде беспечные люди, обладающие короткой памятью, связывали мак с его создателем – Смертью. Нет, конечно, это не ко всем относилось: например, поэты всех времен и народов охотно воспевали мак как символ Смерти, римляне вместо человеческих голов охотно стали в качестве жертвоприношений использовать маковые головки, бога Смерти Танатоса тоже изображать стали в маковом венке на голове, мак сделался непременным атрибутом богини жатвы Цереры и богини плодородия Деметры, символизируя окончание цветения и уход природы в зимнюю спячку, то есть тут Смерть была вполне довольна.
Но, как обычно, хватало и мракобесия. Например, совсем уж непонятно почему кое-кто стал считать мак сатанинским цветком, в других местах его использовали, чтобы отпугивать нечистую силу и ведьм, посыпали дома и дорожки от вампиров и прочей нежити, сея по дорожке от дома до кладбища, и в то же время применяли в магических зельях и для предсказаний будущего.
Прошло еще сколько-то времени.
- Ну что, Жизнь? Как там, среди людей, изменилось отношение ко мне? – спросила однажды Смерть. – Благодарят ли они меня за появление мака? Приносит ли он им достаточно пользы? Стала ли лучше их Жизнь от моего цветка?
- Ты знаешь, на вторую часть вопроса твердо отвечу «да»! – с удивлением ответила Жизнь. – Мак стал очень популярным растением. Его широко используют в медицине, он здорово облегчает боль. Кулинары тоже обожают твой цветок. На сцене танцуют балет «Красный мак», и еще есть такие же духи. Даже поговорка такая есть – «зарделась как маков цвет». А про девичьи губы говорят «алые как маки». И купола своих храмов люди называют «маковками». Мак вошел в жизнь людей и прижился.
- Ох, как это приятно! – обрадовалась Смерть. – Наконец-то мне удалось совершить что-то хорошее. Недаром я назвала его Цветок Жизни!
- А вот любить тебя больше не стали, уж извини… Боятся! – добавила Жизнь.
- Ладно-ладно, подождем еще немного, — отмахнулась Смерть. – Они оценят, вот увидишь!
И вновь прошло время. На этот раз Жизнь сама пришла к Смерти.
- Давненько не заглядывала, подруга, — начала она.
- Работы невпроворот, — ответила Смерть, вытирая пот со лба. – То ли я старею, то ли людей слишком много стало, но не успеваю поворачиваться, только и челночу туда-сюда, туда-сюда… Мне бы сейчас Цветок Жизни! Кстати, как он там? Процветает, как и все человечество?
- Хм… Видишь ли… Времена изменились, — замялась Жизнь. – Тут такое дело…
- Какое дело? – насторожилась Смерть.
- Люди сообразили, как использовать твой цветок… для саморазрушения.
- В смысле? – опешила Смерть.
- Ну, эти сонные свойства…
- Что – свойства? Моя гордость, мое изобретение, ноу-хау, так сказать. Ну не крути уже, говори, что там?
- Как ты помнишь, какое-то время назад из мака стали добывать опий.
- Ну да! Мощное анестезирующее средство, помогает при болях, травмах и после операций. Особенности мака как лекарственного растения. Горжусь причастностью!
- Да ты не гордись, ты послушай! Они им стали себя одурманивать, чтобы видеть сны наяву. Называется «наркотик». Обществом не одобряется, но… Все равно употребляют.
- Погоди!!! – опешила Смерть. – Зачем это – «сны наяву»? Им что, ночи не хватает?
- Ну, выходит, так, — неохотно призналась Жизнь. – Хотят, стало быть, продлить состояние сна…
- А зачем??? – Смерть была совершенно потрясена. – Ведь в это время ты, Жизнь, проходишь мимо?
- Да! Прохожу! – сердито ответила Жизнь. – А что мне еще остается делать? Иду к тем, кому я еще интересна. Слава Богу, таких большинство.
- Выходит, я своим цветком нанесла человеку вред? – все никак не могла осознать Смерть. – Мой мак – причина их стремления… к Смерти? Но я же создавала его ради тебя! Ради Жизни!
- Нет, нет! Твой мак великолепен, и ты прекрасно продумала его свойства и качества! Ты ни в чем не виновата. Просто… знаешь, я должна признать – я ошибалась. Многие люди теперь боятся… Жизни. То есть меня.
- Тебя??? – Смерть была окончательно сбита с толку. – Жизнь, ты в своем уме? Ты же подарила им все, что они имеют: землю и небо, ветер и воду, радость и движение, возможность любить и рожать детей, и еще цветы! Как это может надоесть???
- Выходит, может. Они говорят, что я, Жизнь, слишком тяжела и страшна. Что во мне много боли. Они не хотят видеть, что сами наполняют меня страхами, тревогами и болью. Они варят из твоих цветов дурманное зелье, употребляют его, и на них снисходят волшебные видения и сладкие сны. Они вовсе не хотят двигаться, не хотят ничего делать или менять, они хотят только наслаждаться своими грезами.
- Но когда человек перестает двигаться, замирает, прекращает развиваться, его тело будет разрушаться. И тогда я должна его забрать. Это же моя работа!
- Так и есть. Ты никогда не спрашиваешь причины, почему человек покидает свое тело. Ты просто забираешь его душу. А я, Жизнь, знаю, отчего он отказался от меня. И мне больно, что люди стали пренебрегать мною… ради тебя.
- Но почему, почему? – в тоске возопила Смерть. – Ведь даже я завидовала твоим краскам, твоим возможностям, и тому, что люди клянут меня и поют славословия тебе!
- Все перевернулось с ног на голову. Теперь многие боятся Жизни и стремятся к Смерти. И другие люди, чтобы спасти этих несчастных, стали перепахивать поля, где растут маки. Они уничтожают красоту, чтобы ее не употребляли себе во вред те, кто слишком слаб, чтобы жить… Матери проклинают твои цветы, и многие теперь называют его Цветком Смерти. Так что ты прославилась.
- О боже… — прошептала Смерть. – Я мечтала создать Цветок Жизни, а получилось… Я не хотела!
- Я понимаю, — печально сказала Жизнь. – Ты хотела как лучше… И у тебя действительно получился Цветок Жизни, самый настоящий! Но ты не можешь отвечать за тех людей, кто стал искать в нем смерть…
- Что же делать? – растерянно вопросила Смерть. – Жизнь, я вовсе не желаю отнимать у тебя клиентов! Может, мне бросить все дела и спуститься на землю, чтобы уничтожить мои цветы, все до единого?
- Не поможет, — вздохнула Жизнь. – Твои цветы расселились по всей земле. Тебе вечности не хватит, чтобы найти и уничтожить каждый цветок. Тем более что они исправно сеют свои семена повсюду. И знаешь, Смерть… Они так красивы, эти самые маки! Ты и правда постаралась на славу. Мне было бы жаль, если бы маки исчезли с лица земли.
- Но тогда с лица земли могут со временем исчезнуть люди! – воскликнула Смерть. – Нельзя же так ставить вопрос: один цветок или целое человечество?
- Знаешь, Смерть… Главное, чтобы человечество не ставило вопрос именно так! Ведь, в конце концов, они же делают этот самый выбор! А мы с тобой кто такие? Всего лишь исполнители… Моя обязанность – обеспечить все условия для проживания, а твое – забрать, когда это проживание подойдет к концу. Ну так давай же будем делать свое дело, и пусть все идет своим чередом. Люди, они великие путаники, но они всегда в конце концов находят верную дорогу. И сейчас найдут. Рано или поздно они вдруг очнутся и увидят ту красоту, которая вокруг. И алые маки станут тем, чем ты их задумала – дивными цветами с чудесными свойствами. Я – Жизнь, и я верю в человечество.
- Ты всегда была оптимисткой, Жизнь, — проворчала Смерть. – За что я тебя и люблю. Мы ж с начала времен вместе.
- Ясно, вместе. Куда ж мы друг без друга? И вот еще что… Пойдем, прогуляемся? Хочу показать тебе кое-что.
… Жизнь и Смерть, обнявшись, стояли посреди целого поля алых маков. Дул легкий ветерок, и казалось, что вокруг них — пылающий океан, мерно несущий свои волны к далекому берегу. И цвели, наполняя воздух ароматом, алые маки – Цветы Жизни. Они были ни в чем, ни в чем не виноваты.

Автор: Эльфика

- Мир погибнет, если не вернуть Сердце Мира, — негромко сказала старая Мара, глядя ей в глаза. – Я и сама пошла бы, но Мудрость часто ходят рука об руку с дряхлостью, и в моем случае это так… А Оракул указал на тебя. Наверное, в тебе есть то, чего нет в других. Спаси Мир, девочка! Восстанови Великое Равновесие!
Воцарилась тишина, в которой было слышно только, как снаружи завывает ветер – начинался ураган. Природа словно взбесилась, почувствовав отсутствие Талисмана. Она тоже стала неуравновешенной…
- Хорошо. Я сделаю все, что вы скажете, — решительно сказала Ирис. – Куда мне идти и что делать?
- Тебе надо подняться в горы, найти то место, где начинается радуга, подняться по ней и обратиться к Богам с просьбой вернуть Талисман. Это все.
- Подняться по радуге? – Ирис ужасно разволновалась. – Но я… я не обладаю магическими способностями, я не знаю, как это делать, я же никогда… Да что это я??? – рассердилась на себя Ирис, и даже ногой топнула. – Разумеется, я пойду! И принесу Талисман, не сомневайтесь!
- Мы и не сомневаемся, — скупо улыбнулся Старейшина. – Уж ты-то точно сможешь…
- И еще одно, самое главное условие, — внимательно глядя на нее, сказала ведунья. – Ты должна пребывать в полном душевном равновесии. Нельзя испытывать ни страх, ни гнев, ни какие-то другие эмоции. Это трудно, но другого выхода нет. Иначе ты просто свалишься с радуги и погибнешь. Но ты помни: теперь ты на время станешь хранительницей Сердца Мира, и от тебя зависит мировое равновесие.
И Ирис отправилась в путь. Она пошла налегке – взяла только немного еды и флягу с чистой водой. Она была мрачна и сосредоточена, потому что та ответственность, которую на нее взвалили, оказалась слишком большой. А как бы вы себя чувствовали, если бы от вас зависела судьбы Мира? Тем более что Равновесие Мира с каждым днем все больше нарушалось – это было видно по изменившемуся ландшафту, по треснувшей земле, поваленным деревьям и разлившимся ручьям.
- Ну, попадись ты мне! – сердито пробормотала Ирис, имея в виду неведомого похитителя, и тут же сама себя остановила: — Стоп! Я не имею права злиться на него, иначе еще больше нарушу равновесие! Но я злюсь… Что же делать?
Да, наверное, не случайно Оракул указал на эту девчонку! Потому что она тут же придумала:
- Надо подумать что-то совершенно противоположное, в противовес злости! Значит, так… Если похититель решился украсть Талисман, наверное, он слишком любит украшения? Или власть? Хорошо, я мысленно подарю ему и то, и то!
И она стала придумывать, что похититель стал Властелином Мира, и весь его дворец увешан украшениями, талисманами, амулетами и что там он еще хочет… А сам он такой довольный, счастливый, сидит и перебирает свои драгоценности, как маленький ребенок, и совершенно умиротворен.
Ирис и не заметила, как от таких мыслей сама пришла в умиротворенное состояние. А когда заметила, запрыгала от радости:
- Ух ты! Получилось! Надо же, какая я умная! – и тут же опять скомандовала себе: — Стоп! Чего это я распрыгалась? Это ведь тоже эмоция, хоть и положительная! Как бы ее уравновесить?
И опять придумала! Дальше она шла и приговаривала:
- Я умная, но иногда и глупая! Я смелая, но иногда и трусиха! Я злюка, но иногда и добрая!
Эта игра так захватила ее, что она и не заметила, как пришла к подножию гор.
- Ого-го… — невесело сказала она, прикидывая высоту. – Что-то мне не по себе…
Но она опять вспомнила о том, что должна во что бы то ни стало принести Сердце Мира, чтобы спасти жизнь всем, и решительно начала подъем. Она быстро разодрала себе колени об острые камни и обломала ногти, но упорно продолжала лезть наверх. В какой-то момент она добралась до верхушки очередной скалы, и тут силы покинули ее. Она так устала, что не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. А нее напало такое отчаяние, что слезы брызнули из глаз.
- Я не дойду! Это невозможно! – рыдала она, и тут ее вдруг словно водой окатило: она вспомнила о своей великой миссии, и слезы мигом высохли на щеках.
- Отчаяние! Слышишь меня? – спросила она. – По-моему, нам надо срочно поговорить!
- Я тут, — с готовностью отозвалось Отчаяние. – Давай поговорим. Только что тут обсуждать? Ты совершенно права, тебе не дойти, дальше подъем слишком крут, а у тебя уже нет сил. Вернись. Вернись, пока не поздно.
- Но тогда погибнет Мир! – стала защищаться она.
- Ну, Мир большой… Погибнет не сразу. Найдете более безопасное место, как-нибудь проживете. А так – и сама ты погибнешь, и Мир не спасешь. Все едино, к чему и напрягаться?
- Знаешь, а ведь я поняла, в чем тут дело, — прищурив глаза, поглядела на него Ирис. – Я раскусила тебя, Отчаяние. Ты злое. Вроде бы ты хочешь меня спасти, а на самом деле – погубить окончательно. Ведь если я поддамся на твои уговоры, струшу и вернусь – я сама себе не смогу простить, что могла, да не сделала, да? И начну потихоньку разрушать себя изнутри, потому что буду чувствовать себя виноватой и слабой.
- Зато живой, — сделало еще одну попытку Отчаяние.
- Живым мертвецом? – засмеялась Ирис. – Ну нет, спасибо! Мне это не подходит. Я уже отдохнула. И полезу дальше, и буду лезть, пока хватит сил. Имей в виду, тебе меня не остановить!
Ирис поднялась с места – и замерла, потому что увидела, что в небе появилась радуга, и один ее конец начинается прямо у ее скалы, буквально в нескольких локтях. Надо было только прыгнуть через бездну – и она уже на радуге.
Прыгнуть… На Ирис напал страх, от которого она совершенно оцепенела. Она уже поднялась на немыслимую высоту, и если она промахнется или не удержится – лететь вниз ей пришлось бы долго… Хотелось зажмурить глаза, сжаться в комок и прильнуть к скале, как к единственному спасению.
- Умница, это правильное решение, — шепнул ей Страх. – Удержаться на радуге – это же немыслимо! Это доступно только Богам, а ты простая смертная, и не гулять тебе по облакам… Отступи, иначе ты умрешь страшной смертью!
- Да! Я боюсь смерти, — ответила ему Ирис. – но знаешь, о чем я подумала? Если я даже и полечу вниз, то на какое-то время почувствую себя крылатой. Может, птицей. А может, одной из Богов. Пусть ненадолго! Но я запомню, и уж постараюсь насладиться полетом, насколько смогу. Я боюсь смерти, но больше не боюсь тебя. Уйди с дороги, Страх! Я прыгаю!
И она прыгнула на радугу, и удержалась! Это оказалось не так легко, но за свой долгий путь она уже научилась держать равновесие, и теперь смогла идти по радуге, балансируя распахнутыми руками.
- О Великие Боги! – крикнула она в небо. – Я иду! Я иду к вам, чтобы просить о великой милости!
- Ты сгоришь! – крикнул ей вслед Страх. – Никто не может разговаривать с Богом и остаться в живых, потому что он есть Свет!
- Отстань! – ответила Ирис, но она уже и сама чувствовала нарастающий жар. Казалось, даже волосы задымились. Наверное, Страх говорил правду. Тут она вспомнила о своей фляге, которую в пути старательно пополняла свежей водой из каждого встречного источника. Она осторожно отвязала от пояса флягу и слегка окропила макушку водой. Сразу стало легче.
- Зачем ты явилась, земная девушка? – прогремел голос, и она увидела впереди невыносимое сияние.
- Я пришла просить вас о помощи! Пропал талисман, Сердце Мира, и Мировое Равновесие нарушилось! Хранительница послала меня, чтобы я вернула Талисман!
- Если вы не уберегли Дары Богов, некого винить, — ответил Лучезарный Бог. – Ищите на земле, Боги тут ни при чем!
- Мы не знаем, кто его взял. Мы не ведаем, где искать. Неужели вы думаете, что люди стали бы беспокоить вас по пустякам? – спросила Ирис, стараясь сдержать обиду. Но, видимо, обида все-таки была, потому что она вдруг почувствовала себя неуверенно и стала заваливаться на бок. В последний момент ей удалось выпрямиться, и она, закрыв глаза, спокойно сказала:
- О Великие Боги! Я знаю, что вы вправе оставить нас без помощи. Да, мы не уберегли Сердце Мира, и это наша беда. Но я предлагаю вам взамен жертву. Себя. Вы можете располагать мною, как захотите. Вы можете убить меня, или повелеть совершить 100 подвигов, или сжечь меня на месте – все, что пожелаете. Но только верните Миру равновесие! Пусть мой народ вновь обретет Талисман! Пожалуйста!
- Ты отважная девушка, — после недолгого молчания, ответил ей Бог. – Но Талисман не вернуть. Его уже нет в вашем мире. Даже Боги не всесильны!
- Значит, ничего нельзя поделать? – упавшим голосом спросила Ирис.
- Отчего же, можно! Но только если ты согласишься.
- Что я должна сделать? – с надеждой вскинула голову Ирис и в очередной раз брызнула на себя водой – так нестерпимо горячо становилось ей рядом с Лучезарным Богом.
- Готова ли ты вечно танцевать на радуге, поддерживая Мировое Равновесие? – спросил ее Лучезарный. – Пока твой танец будет длиться, мир будет стоять!
- Танцевать на радуге? Пожалуй, долго я не протяну, — невесело усмехнулась Ирис.
- Боишься выйти из равновесия?
- Нет, этого я уже не боюсь. Если бы я могла, я бы танцевала на радуге до скончания веков! Но скоро закончится вода, и я просто сгорю. Трудно простой девчонке находиться среди богов…
- Ну, это поправимо, — ответил ей Бог. – Дождик будет идти регулярно, обещаю! Радуга и дождик теперь будут лучшими друзьями. И должен тебе сказать: ты вовсе не простая девчонка! Ты теперь – Танцующая на Радуге! Теперь тебе предстоит держать Равновесие Мира, отказавшись от земной жизни.
- Что ж, я готова, — медленно проговорила Ирис. – Только вот… Можно ли дать какой-нибудь знак моему народу, чтобы они поняли: все в порядке, я дошла, Равновесие восстановлено?
- Знак? Это можно. Каждая капля воды, которая окропит тебя, долетит до земли и станет прекрасным цветком. Тот, кто видит сердцем – поймет.
- Хорошо. Тогда я начинаю! – коротко вздохнула Ирис и стала танцевать. Сначала робко, а потом все увереннее и увереннее, как будто всю жизнь только и делала, что танцевала на радугах. Теперь ей было легко держать равновесие, потому что оно воцарилось в ее душе.
… Внизу люди высыпали из своих домов. Небо очистилось, впервые за долгое время оно не было затянуто ни дымом пожаров, ни пеплом вулканов, ни свинцовыми тучами… Нет, оно было чистым и ясным, и на нем сияла-переливалась радуга. А вокруг точно так же сияли-переливались незнакомые цветы, словно радужные капли, упавшие с неба и проросшие на длинных сочных стеблях.
- Девочка дошла, — проронила старая Мара, и в это было легко поверить: воцарившийся на земле покой говорил, что это действительно так.
- Ирис дошла! Она встретилась с Богами и восстановила Равновесие Мира, — полетела ликующая весть от человека к человеку, от селения к селению.
- Она вернется к нам? – спросил кто-то.
- Она вернулась, — ответила Мара, кивнув на цветы, усыпавшие землю. – Это Знак от Ирис. Они такие же как она… разные. Но совершенные!
Такую память оставила о себе юная Ирис, взбалмошная девчонка, которая спасла Мир и теперь танцует на радуге с Богами.

Автор: Эльфика

Ян просветлел лицом, крепко обнял ее на прощание и ушел воевать. А Анюта побежала в дом и дала, наконец, волю слезам. Сердце подсказывало ей, что Ян не вернется, что смерть его уже точит свою косу. Что остается в таких случаях бедной женщине? Только лить слезы и ждать, чем дело кончится. Но Анюта была не из таких женщин. Не могла она так просто сидеть и бездействовать, если любимому грозит гибель неминучая.

А в тех краях, в дремучем лесу, жила колдунья. Ее уважали и побаивались, потому как бабка была знающая, но суровая. По ерундовым делам к ней и соваться не следовало – так отбреет, что мало не покажется. А вот если что серьезное – поможет, и беду отведет, и болезнь заговорит. Вот к ней-то и отправилась Анюта.

Бабку она нашла там, где ей и полагалось быть – в лесной чащобе, в кособокой избушке, притулившейся меж вековых дубов. Выслушала она Анюту внимательно, пару вопросов задала, карты засаленные раскинула, горсть бобов на блюдце покатала, ладошку Анютину рассмотрела. А потом и говорит:

— Сердце твое правду говорит, девушка. Суждено твоему милому погибнуть на этой войне. А ты в этом хоть и краем, да виновата. Нечего было хвостом налево-направо крутить, глядишь, барин и не клюнул бы. Других же девок вон не обихаживает, только на тебя запал.

— Да я ничего такого вы мыслях не держала, — стала оправдываться Анюта. – Вовсе я не хотела кому-то сердце разбивать. Глазками стрелять – это ж ничего не значит, просто игра такая.

— Вот и доигралась, — мрачно сказала колдунья. – Спервоначала ты глазками стреляла, а теперь в твоего Яна на войне по-настоящему стрелять будут. И попадут ведь, попадут! В самое сердце рана ему выйдет, с такою не живут.

— И что, ничего нельзя сделать? – заплакала Анюта. – Неужто и вы не поможете? Люблю я его, все готова сделать, чтобы ошибку свою загладить, его спасти.

Бабка внимательно глянула на нее, словно в самую душу заглянула.

— Ладно, девушка, вижу, не шутишь ты и не просто языком болтаешь, раскаяние твое искреннее, и намерение твое чистое. Так и быть, посмотрю, что тут сделать можно…

И бабка достала мешочки с разными травами, стала их в воду кидать да молитвы шептать, и так пристально вглубь глядеть, словно там сама судьба пряталась. Да, видать, так оно и было, потому что оторвалась бабка от зелья своего, выплеснула его за порог, обернулась к Анюте и говорит так задумчиво:

— Ну уж, не знаю, девушка… Есть один способ Яну твоему жизнь спасти, только он такой, что уж и не знаю, говорить тебе или нет.

— Говорите! Говорите! – горячо попросила Анюта. – Хуже смерти все равно ничего не бывает, а все остальное перенести можно.

— Ну, смотри, сама захотела, — хмыкнула бабка. – В общем, так. Нужно, чтобы за твоим Яном на войне пригляд был. Там, знаешь, обстановка такая, что глаз да глаз нужен. Вовремя опасность заметить, тревогу поднять, безопасное место показать. Готова ли ты отдать для этого свои глаза?

— Глаза? Это как? – не поняла Анюта.

— Как – не твоя забота. Это я устрою. А только ты после этого зрение свое навеки потеряешь. Придется наощупь жить, света белого не видя. И глазками тебе уж стрелять не придется. Будут твои глаза Яну верой-правдой служить, от беды его уберегать. Жив останется. А других способов нет. Ну как, подходит?

Анюта только секундочку и поколебалась и тут же ответила:

— Если он погибнет, мне все равно останется только глаза по нему выплакать. Так что я согласна. Я с радостью отдам ему свои глаза. Делайте, что надо.

— Ишь, «делайте», — усмехнулась старуха. – А чем расплачиваться будешь? Мы, колдуньи, за «просто так» не работаем. Око за око, зуб за зуб. Взамен-то что дашь?

— Вот кошель, тут все мои сбережения, вот сережки, а вот колечко и заколка с камушком. Больше у меня ничего и нет. Хватит этого?

— Не смеши, — скупо улыбнулась старуха. – Что твои побрякушки для судьбы? Тут жертва весомой быть должна, значимой.

— Говорите, все отдам, все сделаю, — прижала руки к груди Анюта.

— Пойдешь ко мне в услужение на 25 лет, — распорядилась колдунья. – Будешь по хозяйству помогать за дом сторожить. До истечения срока к людям не вернешься, и не мечтай.

— На 25 лет? Это ж целая вечность, – ужаснулась Анюта. – Так я никогда Яна не увижу!

— Ты его и так не увидишь, — хладнокровно заметила старуха. – Глаза-то твои с ним будут.

— Но я бы его хоть обнять смогла, к груди его прижаться, — всхлипнула Анюта.

— Ну, не хочешь – давай оставим все, как было, — пожала плечами колдунья. – Я тебя не звала, ты сама явилась.

— Да нет, бабушка, я согласна. Простите меня. В услужение так в услужение. Только как я, слепая, буду по хозяйству управляться?

— Ничего, приспособишься, — жестко ответила старуха. – Раз решилась – так пойдем, судьба ждать не будет.

Как договорились, так и сделали: Анютины глазки перестали ей служить, потому что теперь служили Яну на поле боя. От опасности не бегал, труса не праздновал, прослыл отчаянным храбрецом, и за всю войну ни единой царапины — точно как заговоренный!

А сама Анюта в то время к новой жизни привыкала, в полной тьме. Не плакала, не жаловалась, научилась наощупь и котлы мыть, и воду из родника носить, и пищу готовить. И все время молилась за то, чтобы ее любимый жив и здоров был, чтобы война его черным крылом не коснулась, а смерть со своей косой мимо прошла. Колдунья ее научила травки по запаху определять и в лесу по звукам ориентироваться. Хвалить не хвалила, но посматривала одобрительно, да иногда по плечу похлопает: «Молодец, мол!».

Долго ли, коротко ли, а только кончилась война, и вернулся Ян со службы домой, целый и невредимый, и с медалью на груди. Кинулся туда, сюда, а невесты его нет, пропала. Рассказали ему, что ушла она в лес, никому не сказавшись, да так и не вернулись. Все ее искали, и помещик тоже искал, прямо землю рыл, да только так и не нашли. Наверное, наложила на себя руки от переживаний, когда Ян на войну ушел.

— Нет, моя Анюта не такая, — ответил Ян. – Она ждать меня обещалась, а слово у нее верное, что обещает – то обязательно сделает. Так что если умерла – так не своей волей, а коль жива – обязательно вернется. Теперь я ее верно ждать буду.

В то же самое время у Анюты сердечко запело, затрепетало, словно в нем зимняя стужа кончилась и весна началась. Она сразу поняла: вернулся ее любимый! И колдунья подтвердила: да, вернулся, живой, но только вот до конца Анютиной службы еще ого-го сколько! Так что лучше о нем и не думать.

— Я свое слово сдержу, все по чести и совести отработаю, — отвечала Анюта. – Только вот как бы хотелось хоть одним глазком на него взглянуть! Хотя каким глазком, я уж забыла, как это – глазами смотреть, даже снов не вижу.

— Ладно, помогу тебе, — вдруг смилостивилась бабка. – Зрение я тебе не верну, и не надейся, но Яна своего ты видеть сможешь. Не глазами увидишь – сердцем. Вот тебе цветок лесной. Как захочешь на жениха своего посмотреть, прижми цветочек к глазам да попроси его:

Маленький цветочек,

Миленький дружочек,

Нас друг с другом свяжи,

Мне его покажи.

Сумеешь цветочек уговорить – увидишь на мгновение, как там твой Ян, с кем и что делает.

Анюта так и поступила. Переделала она все дела, и как только выдалась свободная минутка, прижала цветочек к глазам и шепнула заветные слова. И что же? – сразу на мгновение возникла картинка: вот ее Ян, сильный, возмужавший, на своем подворье возится, забор поправляет.

— Ян, милый Ян, как я рада, что ты живой остался, — прошептала Анюта. – Прости ты меня, как я простила, и живи радостно, а я за тебя молиться буду. И цветочку чудесному спасибо за то, что стал моими глазами.

Так и повелось – разок-другой в день пользуется Анюта цветочком, чтобы на милого своего посмотреть, счастья ему пожелать.

А Ян у себя на подворье вдруг заметил цветы, которые раньше никогда ему не встречались. Цветочки были очень красивые – у каждого пышная юбочка, сиреневая, фиолетовая или белая, а в центре – желтый глазок с черными ресничками. Он чувствовал к этим цветам необъяснимую нежность, ему хотелось прикоснуться, погладить их, сказать им что-то доброе. Кого-то они ему напоминали, и он быстро понял, что цветы очень похожи на его потерянную возлюбленную — Анюту.

— Эге! – смекнул Ян. – Это она мне знак подает. Не верю, что нет ее на земле, жива она, нужно мне поскорее в путь собираться, чтобы ее найти.

А тем временем цветов все больше становится, вот уже и вдоль дороги протянулись, и у леса стали попадаться. И однажды Ян сообразил, что надо ему по этим цветам идти – куда-нибудь да приведут!

Так и вышло. Оказался он в дремучем лесу, где и солнца не видать, но яркие цветы ему дорожку выстилают, путь показывают. Так он и вышел к избушке старой, видит, а там – женщина на крылечке сидит и такой же цветок в руках держит.

— Здравствуй, милая женщина, — обратился к ней Ян. – Скажи мне, что за цветок у тебя в руках? И не знаешь ли ты девушку, похожую на него?

— Здравствуй, добрый человек, — ответила ему Анюта. – Не могу тебе ответить, потому что я незрячая и цветок этот ни разу не видела, а уж на кого он похож, и вовсе не скажу. А почему ты спрашиваешь?

— Была у меня возлюбленная, Анютой звали, ушел я на войну и не успел на ней жениться, а мы с ней слово друг другу дали. Вот я вернулся – а она пропала, уже много лет тому назад. Искал я ее, да концов не видать, ушла и сгинула. А цветы эти очень уж на нее похожи. Серединка у них янтарная, цвета ее глаз, а лепестки – словно юбка, которую она носила. Сколько живу – а забыть ее не могу. Вот и пошел я по следу, от цветка к цветку, в надежде, что приведут меня к ней.

— И что ж, не привели? — спросила женщина.

— Да пока нет. Тебя вот только встретил. Смотрю, женщина немолодая, в глухом лесу живет, думаю, может, ты колдунья, так подскажешь мне, куда дальше идти.

— Да, все верно, колдунья я, — согласилась женщина. – И подсказку тебе дам. Не ищи ты свою Анюту, нет ее уже на этом свете. Она к тебе в виде цветов вернулась, чтобы о себе напомнить, что любила тебя и ждала, покуда могла.

— Горько мне это слышать, — опечалился Ян. – Очень я надеялся, что найду ее, и будем мы вместе жить, жизни радоваться.

— Ты парень молодой, бравый, возвращайся и женись на хорошей девушке, нарожайте детишек и живите счастливо, а первую дочку назови Анютой в ее память. Вот так-то лучше выйдет, чем бобылем жить да о прошлом вспоминать, — посоветовала ему слепая колдунья. – А я за вас молиться стану, чтоб все у вас ладно было.

— Благодарю тебя, колдунья. Доброе у тебя сердце, — ответил Ян и спохватился: — А как ты тут одна управляешься, да без глаз? Может, помощь какая нужна?

— Спасибо, добрый человек, я справляюсь. Я уж давно ослепла, вижу не глазами – сердцем, все сама делать могу. Да цветочки вот помогают.

— А как они называются? – спросил Ян.

— Они? А называются они просто – анютины глазки. Иди, и пусть всегда с тобой пребудут любовь и удача!

И Ян ушел в задумчивости по цветочной дороге. А из-за избушки вышла старая колдунья и спросила:

— Чего ж ты ему не открылась, ты ж его столько лет ждала, Бога и судьбу за него просила?

— Я Бога не для себя просила, а для него, для Яна. Он вон какой молодой и сильный, а я за долгие годы ослепла и состарилась. Пусть у него все будет хорошо, а я останусь тут, раз обещала 25 лет тебе служить. Привыкла я уже тут, в лесу.

— Ох, девушка, и сильна же ты! – с нескрываемым восхищением глянула на нее старуха. – Хорошая из тебя колдунья получится, правильная! Раз ты на такую жертву пошла – значит, сильна твоя любовь и чисто твое сердце! Сможешь людям помогать, справишься. Есть на кого дело мое оставить, можно спокойно помирать…

А Ян вернулся домой, оплакал свою потерянную любовь и вскоре женился на хорошей девушке, и в положенный срок родилась у них чудная девочка, которую назвали Анюткой. И весь их двор буйно порос цветами, которые с тех пор называются анютиными глазками – пышная цветная юбочка и янтарная серединка, веселый цветок, который в тех краях люди стали считать символом верности и самопожертвования.

В другой раз Ромашку начинал поучать Чертополох:

— Вот смотрю я на тебя и удивляюсь. Ты такая вся правильная, умная. А Василек твой – балбес и зубоскал, у него ничего за душой, кроме дурацких шуток. И зачем он тебе нужен?

— Зачем? Но я его люблю! – защищалась Ромашка.

— Мало ли что ты любишь! А он тебя? Ты это наверняка знаешь?

И Ромашка надолго задумывалась, даже лепестки у нее опускались. Ее начинали одолевать сомнения: а правда ли Василек так уж любит ее, может, ему кто другой больше нравится? И вот однажды она решила выяснить этот вопрос раз и навсегда.

— Василек! А ты меня любишь? — приступила к расспросам она.

— Я? Ну конечно! А чего это ты вдруг засомневалась? – удивился Василек.

— Ну как… Ты же вот с другими цветами подолгу разговариваешь!

— Ну и что? И ты разговаривай! – вытаращил на нее глаза Василек.

— Я не хочу с другими. Я хочу только с тобой, — возразила Ромашка.

— Не… Так мы друг другу быстро надоесть можем, — поразмыслив, замотал головой Василек. – Нужно какое-то разнообразие. И потом, что плохого в общении?

— Ничего, — соглашалась Ромашка. – Конечно, разнообразие нужно. Ты все правильно говоришь. Общайся на здоровье!

Она ненадолго успокаивалась, потому что верила Васильку, но вскоре кто-нибудь опять сеял сомнения в ее девичью неопытную душу.

— Ох! Твой Василек такой ветреный, такой легкомысленный, — жужжала ей на ухо Навозная Муха. – Намучаешься ты с ним, помяни мое слово! Еще надо выяснить, способен ли он верно любить тебя всю жизнь. Может, будет изменять с каждой встречной Бабочкой, заниматься перекрестным опылением!

— Ой, и правда, — немедленно расстраивалась Ромашка. – Вчера возле него целых две вились весь день, наверное, он с ними этим самым опылением и занимался. Какой ужас!

— Василек, а ты будешь хранить мне верность? – допытывалась она.

— А где хранят верность? В сундуке, в дупле, или в землю закопать и камнем привалить? – веселился Василек. – Ты, Ромашка, совсем с ума сбрендила! Чего ты о всяких глупостях думаешь? Раньше ты такая нудная не была!

— Он назвал меня «нудной», — жаловалась Ромашка Гусенице. – Наверное, он стал ко мне хуже относиться. Я теперь и сама сомневаюсь, любит он меня или нет!

— А я тебе что говорила! – сурово отвечала Гусеница. – Вот-вот, с этого все и начинается! Сначала «нудная», потом «глупая», а потом и вовсе «уйди, постылая!». Нееет, надо с этим разобраться! Ты его прямо спроси: «Любишь или нет?». И пусть он скажет!

И Ромашка начинала разбираться:

— Василек, ну скажи все-таки, ты меня точно любишь???

— Не-а, не точно! Приблизительно, — отшучивался Василек, которому стало все это уже надоедать. – Ну что за глупости еще? К чему такие вопросы? «Любишь», «не любишь»… Ты что, сама не знаешь?

— Так! Он уже называет меня глупой, — обреченно думала Ромашка. – Правильно мне говорили! Так и есть, не любит. Или любит? Нет, не любит. А может, я ошибаюсь?

От таких волнений Ромашка стала очень нервной. Тем более что теперь во всех поступках Василька она находила какой-то особенный, тайный смысл. Вот он о чем-то беседует с земляным червяком. О чем??? А теперь стрекочет о чем-то с сорокой, ишь, увлеклись-то как, никого не видят… Да. Не любит! Точно, не любит. Ааааа!!! Что же делать???

— Эй, подруга, ты что с собой делаешь? – подавала голос пышная зрелая Герань, которая росла в горшочке на приоткрытом окне дома. – Разве можно так переживать из-за непонятно чего? Смотри, у тебя аж лепестки свернулись от тягостных мыслей! Брось! Займись собой! Мы же женщины!

Но какое там «брось», если нет никакой ясности??? Ромашка сходила с ума от ревности и сомнений и даже рвала на себе волосы. Так всегда бывает, когда нет внутреннего равновесия. «Любит!», — и она выдергивала себе один лепесток. «Не любит!», — и наземь летел другой. А в перерывах между размышлениями и собеседованиями с разными доброхотами Ромашка продолжала выяснять отношения с Васильком.

И вот однажды Василек глянул на Ромашку и вдруг увидел, что вместо симпатичного цветка перед ним предстало какое-то облезлое чудо, как будто под дождь с градом попал.

— Ромашка! Что это с тобой? – изумленно спросил он. – Ты похожа на ощипанную курицу!

— Да как ты смеешь говорить такое женщине! – обиделась Ромашка. – Ты меня не любишь!

— Ну ладно, раз тебе так хочется, то нет, — покладисто согласился Василек. – Сколько с тобой можно спорить?

— Я так и знала! – зарыдала Ромашка. – Рано или поздно ты должен был раскрыть свое истинное лицо!

— Да я его и не скрывал, — озадачился Василек. – Какой есть, такой есть… Хочешь, люби, хочешь, нет!

— Ничего я уже не хочу, — трагически отвечала Ромашка. – Все, отстань! Мне надо в себе разобраться.

— Ромашка, ты что? – попеняла ей Герань. – Хочешь потерять своего Василька? Смотри, мужчинам такие разборки быстро надоедают!

— Ну и пусть! – самолюбиво сказала Ромашка. – Раз он такой, то и ладно! Не может определиться, любит или нет… Мерзавец! И отвяжитесь вы все от меня!

Долго разбиралась Ромашка: «любит-не любит», «любит-не любит»… Всю ночь! А наутро все обитатели палисадника увидели, что от Ромашки остался один стебелек, а остатки белого венчика валялись вокруг на мокрой от росы земле. И Ромашка быстро завяла, потому что потеряла смысл жизни.

— Даааа… Вот что бывает, когда женщины теряют голову от любви! – глубокомысленно изрекла потрясенная таким драматическим исходом Гусеница.

— И не говори, кума, — поддержал ее Чертополох. – «Нет повести печальнее на свете»…

А что Василек? Он, конечно, погоревал… Но жизнь продолжалась, и вскоре он завел отношения с разумной и зрелой Геранью, которая по-прежнему красовалась в горшочек на открытом окне. Конечно, она была выше его и считалась домашним цветком, но Василька такие сложности никогда не мучили, он просто этим не морочился! А уж Герань тем более никогда не стала бы выяснять, любит он ее или нет. К чему? Уж она-то сама себя точно любила и никогда не стала бы слушать советов Гусениц, Ворон и прочих особей, которые имеют столько разных мнений по любому поводу. У Герани имелось свое, и поэтому она была уверена, что не любить ее просто невозможно. Может, потому Герань и цветет таким пышным цветом – просто глаз не оторвать. Именно так и выглядят те, кто умеет любить себя, окружающих и весь мир.

- Милая моя Жасмин, не печалься! Иди, совершай омовение и шей себе платье, простое белое платье из полотна, что ты купила. А об остальном предоставь позаботиться мне.

- О боже! Ты умеешь говорить! – отпрянула Жасмин. – Но почему же ты раньше никогда мне не отвечал?

- Копил силы для этого великого дня, — пошутил куст. – Иди, Жасмин, и шей платье. Сегодня ты будешь самой красивой девушкой на Лунном празднике.

Весь день девушка проворно работала иголкой, мастеря себе платье. Оно получилось самым простым, из двух кусков полотна, схваченных по бокам и на плечах, и вряд ли его заметил бы Принц Луны, да и самый обычный мужчина тоже вряд ли восхитился бы им. Но Жасмин почему-то совершенно поверила в то, что сказал ей кустик, и старалась изо всех сил. Она вымыла тело и волосы, просушила и расчесала длинные пряди, надела свое новое платье и выбежала во двор.

Она глянула — и ахнула. Ее куст, ее Дружок, расцвел! Он весь, от макушки и до самых нижних ветвей, покрылся восхитительными белыми цветами, которые благоухали так, что начинала кружиться голова.

- Скорее сюда, — позвал ее Дружок. – Уже темнеет, нет времени на ахи и охи!

- Дружок, милый мой, но как же? – лепетала Жасмин. – Я никогда не видела такой красоты – ни на тебе, ни где-либо еще.

- Я сам от себя такого не ожидал, — признался ее кустик. – Но мне очень, очень хотелось тебе помочь! И вот я собрал все силы, постарался и вырастил для тебя эти цветы, чтобы ты могла украсить себя для праздника. Заройся в мои веточки, обними меня, искупайся в моих цветах!

Жасмин радостно обняла куст, гладила и перебирала его цветы, погружала в них свое лицо, и ее кожа вмиг впитала в себя дурманящий аромат белых цветов.

- А теперь отрывай от меня веточки и вплетай их в волосы. Сделай себе венок, пусть сегодня на твоей голове будет корона!

Вскоре головка Жасмин стала похожа на голову Богини.

- Сделай себе поясок, ожерелье и браслеты из цветочных гирлянд. Поторопись!

- Кустик, миленький, но на тебе не останется ни одного цветочка! – заколебалась Жасмин.

- Это неважно, я ведь распустился специально для тебя, моя принцесса! Не медли же!

И Жасмин своими умелыми ручками сплела из травы, ветвей и гроздьев белых цветов украшения.

- А теперь беги! Луна взошла, праздник уже начался. Я хочу, чтобы ты сегодня была самой счастливой девушкой на берегу реки!

- Спасибо тебе, Дружок! – сказала Жасмин, с сожалением глядя на кустик, который теперь казался совсем голым и усохшим, словно на цветение он истратил остатки своих последних сил. – Я вернусь и позабочусь о тебе! Ты жди!

И Жасмин побежала на берег.

Конечно, она опоздала, праздник уже начался. На берегу в причудливом танце двигались стройные девичьи тела, играли флейты и барабаны, зрители во все глаза смотрели на красавиц, каждая из которых блеском своего великолепия могла бы затмить любую звезду. Жасмин, замирая, прошла мимо охранников, и они не задержали ее, а напротив – низко склонились, словно она была какой-нибудь высокородной особой.

И когда она появилась среди других невест, в толпе прошел мгновенный ропот – конечно, никто не смог узнать в этом богоподобном существе скромную и незаметную девушку-поденщицу. Все стали гадать, кто она и откуда, и даже высказывалось мнение, что это какая-нибудь заезжая принцесса инкогнито, не иначе!

А Жасмин, попав на праздник, забыла обо всем! Ведь сбылась ее чудесная мечта – она попала на действо, которое бывает раз в 100 лет! И ей казалось, что в душе ее тоже расцветают чудесные белые цветы. Она улыбалась, веселилась и танцевала вместе со всеми, и совершенно забыла о цели праздника – ей просто было здорово и радостно, она почувствовала себя самой настоящей принцессой, пусть и ненадолго. И мужчины не сводили с нее восхищенных глаз – каждый из них хотел пригласить ее на танец, вдохнуть аромат ее благовоний, прикоснуться к ее руке и запомнить навсегда тот миг, когда ему подарила свою улыбку эта неизвестная красавица.

Когда девушки стали состязаться в пении, Жасмин ни минуты не колебалась, участвовать ли ей в этом состязании. Ее душа пела, и ей тоже хотелось петь. И вот юные невесты запели, посвящая свою песнь Луне, сначала все вместе, а потом каждая из них солировала по очереди. И когда пришел черед Жасмин, она смело выступила вперед и запела. У нее был чистый и сильный голос, и ее ликующая песнь взвилась в звездной небо, доносясь до самой Луны.

В какой-то миг все собравшиеся увидели, как от Луны отделился широкий серебряный луч, спустившийся к земле, прямо к ногам Жасмин, и замер у ее ног, словно приглашая ступить на него и вознестись туда, где ее ожидает Принц Луны.

- Принц Луны сделал свой выбор! – провозгласил Распорядитель. – Невестой становится… как ваше имя, госпожа?

- Жасмин, — прерывающимся голосом шепнула она.

- Ею стала прекрасная Жасмин! Ооооо, какое счастье, что мы все стали свидетелями столь знаменательного события! Музыку для Принцессы!

Грянула музыка, но Жасмин ее почти не слышала. Замирая от волнения, она ступила на серебряный луч, и он стал быстро поднимать ее туда, к далекому ночному светилу, где ожидал ее жених.

Уже сверху она глянула на родное селение и увидела свой дом и одинокий голый куст, к которому она обещала вернуться, чтобы позаботиться о нем. Но разрешит ли ей муж бывать на Земле? И она, повинуясь порыву, сдернула с шеи ожерелье и бросила его вниз, крикнув:

- Кустик, цвети, пожалуйста, цвети! Если ты сделал Чудо один раз, получится и в другой! Я возвращаю тебе цветы, и благодарю за все, за все! Я люблю тебя! И если я смогу, я обязательно вернусь! Слово Принцессы Луны!

Наверное, она уже получила какие-то Волшебные Дары от своего Принца. А может быть, она и сама по себе обладала какими-то способностями, которые раскрылись, расцвели на этом празднике. Об этом можно было судить по тому, что брошенные ею цветы прилетели точно туда, куда надо – они упали в ее двор, на ее кустик, снова легли на ветки и мгновенно приросли к ним, как будто их никто и не срывал. И ее чудесный куст, ее Дружок, воспрял, ожил, закачался, как будто махал ветвями вслед своей любимой Жасмин.

Это событие еще долго обсуждали в тех местах, и многие девушки, которые считали себя не такими красивыми, как другие, получили надежду. Оказывается, и невзрачная девушка-поденщица может стать избранницей Принца Луны, а значит, и у них есть надежда на удачное замужество!

А куст разросся, дал побеги, его стали сажать повсюду, назвав его именем хозяйки, так что теперь жасмин – очень распространенное растение. Его очень любят и ценят, потому что жасмин очень красив, чудесно пахнет, его цветы медоносны, его молодые листочки хороши для салата, жасмин сушат и добавляют в чай. А в научных трактатах пишут, что «жасминовый запах тонизирует и возбуждает функции головного мозга, стимулирует творчество, рождение оригинальных идей. Также он укрепляет чувство собственного достоинства, ощущение благополучия, помогает адаптироваться к незнакомой обстановке».

И уж конечно, девушки не без оснований считают его цветком, сотканным из света луны, сулящим удачное замужество даже тем, кто уже ни на что не надеялся.

Вот такую память о себе оставила людям простая поденщица, скромная девушка Жасмин, невеста Принца Луны.

Молодой человек, вскочив, уронил книжку, затем очки, затем запутался в собственных ногах, и все это под громкий хохот Солнечной Девы – надо отметить, довольно вульгарный!

- Ну что же вы молчите и потеете, неуклюжее создание? Уж не намерены ли вы мне сделать предложение? Что, нет? Тогда имейте в виду – в следующий раз я приду купаться в сопровождении полиции, и вам не поздоровится!

- Эээ… Ооо… — только и смог выдавить совершенно потерявший дар речи юноша.

- Не трудитесь. Меня не интересуют ваши оправдания. Вы просто шалунишка, и я запрещаю вам продолжать это. Или… может, станем купаться вместе? – и она вновь захохотала, наслаждаясь его смущением. А после этого она совершила неслыханную дерзость: она притянула его к себе и поцеловала прямо в губы долгим и страстным поцелуем. Ее объятия оказались горячими, а поцелуй расплавил остатки разума на некоторое время.

Как удалилась Солнечная Дева, он почти не запомнил, потому что далеко не сразу после ее исхода он нащупал на полу свои очки и смог хоть как-то сфокусировать зрение. Солнечной Девы уже не было видно, но это и к лучшему. Юноше надо было прийти в себя и обдумать то, что случилось.

Ах, эти доморощенные поэты – они такие чувствительные и ранимые натуры! Им трудно приспособиться к грубой действительности, они предпочитают лакировать ее и облекать в метафоры и гиперболы, после чего действительность обычно уже сама на себя не похожа. Так поступил и наш юноша.

Он не мог допустить, что с такой тщательностью продуманный и запечатленных в стихах образ Солнечной Девы превратится в какую-то не очень умную, совершенно нетактичную, а быть может – о Господи! – и некрасивую девушку. Нет, этот вариант он исключил сразу. Поэтому, промучившись всю ночь и исчеркав гору бумаги, на следующий день он не пошел к пруду, а отправился на задний двор, где долго, щурясь, смотрел на солнце, пытаясь разглядеть там образ Солнечной Девы. К вечеру, когда его глаза уже совершенно воспалились, он счел, что на миг увидел ее и очень обрадовался.

- Вот! – торжествующе сказал он. – Солнечная Дева существует, она там, наверху, и она живет где ей и полагается — на Солнце. И она любит меня – вчерашний поцелуй тому доказательство! А то, что она говорила до этого – ерунда, это мне просто послышалось. Наверное, перегрелся на солнце. Я больше не пойду туда!

Именно так он и поступил. Но уже на второй день он понял, что должен видеть Солнечную Деву, любоваться ею и ловить блеск ее лучей. И еще – чтобы она ласкала и целовала его, ведь это было так приятно! Но не в своем земном обличье, в котором она явилась ему у пруда, нет! Он жаждал любви той, что жила на Солнце. С его точки зрения, это было вполне возможно – ведь изливает же она лучи любви на землю, деревья и даже на пыльные придорожные лопухи.

Теперь юноша каждый день выходил на задний двор и часами простаивал, протянув руки к Солнцу и тихо шепча ему стихи и признания в его самых нежных чувствах. Ему казалось, что Солнечная Дева отвечает ему, и он даже чувствовал на себе ее нежные теплые поцелуи. Порою казалось, что он пустил корни и прирос к одному месту, став похожим на дерево или куст. И он уже начинал ревновать свою любимую к другим растениям – ему казалось, что он имеет право на особое отношение.

И однажды он воскликнул со всем пылом и страстью:

- О моя возлюбленная, Солнечная Дева! Как я хотел бы быть особенным цветком, чтобы ты отличала меня и дарила мне свое особое благорасположение! Я был бы верен только тебе и не сводил с тебя взгляда от рассвета до заката, и прославлял бы тебя, отражая твой сияющий ореол!

Когда ТАК умоляют, Вселенная не может остаться равнодушной. Она просто обязано как-то отреагировать. Ведь если в желание вложено такое количество энергии, ее надо во что-то трансформировать! Обычно она и превращается в самое настоящее Чудо. Так случилось и на этот раз.

- Хорошо, да будет так! – прозвучал тихий голос с небес.

И в следующий миг вместо юноши на заднем дворе стоял… подсолнух! Если бы они стояли рядом, цветок и юноша, каждый отметил бы, что они похожи. Он был высокий и тощий, этот подсолнух, его большая черная корзинка, полная семян, напоминала круглые очки с выпуклыми линзами, а обрамление из множества длинных желтых лепестков – свет его любви к Солнечной Деве.

И став растением, он продолжал поклоняться предмету своей страсти. С восходом солнца он устремлял на нее влюбленный взгляд, и в течение дня цветок послушно поворачивался вслед за солнцем, воздавая хвалу Солнечной Деве.

Его верность солнцу достойна самого искреннего восхищения. Нет, нет, нет, он был далеко не самым первым подсолнухом на свете! Ведь эти цветы были известны еще древним цивилизациям инков и майя, а с кораблями Колумба прибыл и в Новый Свет. Но этот юноша достоин отдельной легенды, потому что в наш жестокий и прагматичный век он сумел сохранить умение любить и веру в то, что невозможное возможно.

И еще этот подсолнух на заднем дворе напоминает всем о том, что если ты очень любишь, если невероятно сильно мечтаешь о чем-то, жизнь способна творить истинные Чудеса!

- Мнннняяяя… История начиналась грустно. Невзрачная девчонка влюбилась в самого красивого мальчика двора. А он на нее не обращал внимания. Мннняяяя…
- Василий, ну что вы кота за хвост тянете? Нельзя ли побыстрее? – раздраженно мявкнула рыжая.
- Да я же и рассказываю! – сдержанно огрызнулся Василий. – А потом она ему призналась в любви… На выпускном вечере…
- Сама? – ахнула полосатая.
- Сама, — с удовольствием подтвердил Василий.
- О боже…До чего докатился мир! — высокомерно вздохнула сиамка, закатив глаза. – И что он?
- А он растрезвонил об этом на весь двор. В подробностях, еще и с комментариями. Над Раиской все смеялись и пальцем вслед показывали. Она из дома выходить боялась.
- Вот так вам, подлым котярам, и верить, — мстительно сказала рыжая. – Нет, настоящая кошка должна себя блюсти! И не давать повода…
- Мадам, не все обладают такой королевской выдержкой, как вы, — галантно ввернул Василий, от чего рыжая, приоткрыв рот, озадаченно умолкла.
- А дальше, дальше? — поторопила полосатая.
- А дальше Раиса замкнулась в себе. И общалась в основном со своей кошкой. Я сам слышал, как ее мамаша соседкам жаловалась. В общем, целый год ее было не видно, не слышно. Мннняяя…
- Ах, Василий, вы невыносимы! – рассердилась полосатая. – Впрочем, как большинство мужчин. Мы уже просто изнываем от нетерпения! И что же было потом?
- А потом Раиса появилась, но уже такая, как сейчас, — сообщил Василий. – И все мужчины просто ахнули! А женщины – охнули. Этот самый красивый мальчик влюбился в нее насмерть. Пел серенады под окном, таскал букеты, писал письма. В общем, ухаживал.
- А она? – жадно спросила рыжая.
- А она его мурыжила, — уныло признался Василий. – Букеты-конфеты брала, а больше – ни-ни.
- Одобряю, — довольно мяукнула сиамка. – Осталось выяснить одно: как она добилась таких разительных перемен?
- Мнээээ… Так кто ж его знает? – обескуражено сказал Василий и почесал задней лапой за ухом. – Она ж все это время почти и не показывалась. Неееее могу сказать! Одно знаю точно: за этот год Раиса из серой мышки превратилась в очень, очень замурчательную кошечку! И больше ее Крыской-Раиской никто не дразнил – да и у кого бы язык повернулся???
- Ох уж эти самцы! Всегда самое главное пропускают мимо ушей! – посетовала рыжая.
- Может быть, узнать подробности у Раисиной кошки? – предложила полосатая.
- Увы, ее давно нет с нами, — вздохнул Василий. – Она уже и тогда немолода была… А сейчас Раиса кошек не держит. Хранит, значит, память о безвременно ушедшей Снежинке!
- Что ж, Василий… Благодарим вас. Очень интересный рассказ. Теперь вы можете идти, не смеем вас задерживать, — светским тоном сказала сиамка.
- Да я не тороплюсь, — начал было Василий, но осекся: сиамка демонстративно выпустила коготки и начала вылизывать стройную лапку в черном «чулочке».
- Действительно, что-то засиделся я, — поспешил сообщить Василий. – До свидания, кошечки! Я как-нибудь еще забегу.
- Очень вы нам нужны, — независимо фыркнула рыжая.
- А вас, мадам, я не забуду никогда! – галантно сообщил Василий, спрыгивая со скамейки. – Ваш темперамент, как говорится, налицо! То есть на лице! Это было – уууух! Незабываемая встреча. Мррррр…..
И не дожидаясь ответной реакции, Василий сиганул в кусты, где и скрылся навеки.
- Нет, ну каков котяра! – возмущенно сказала рыжая, провожая его глазами. – Незабываемая встреча, говорит… Ловелас!
Впрочем, несмотря на возмущенный тон, было видно, что она польщена.
- Слушайте, а все-таки интересно: ну что же такое случилось с Раисой за то время, когда она дома сидела? Из крыски – в киски, это же не просто так случилось? – спросила полосатая.
- Василий говорил, что она в это время общалась только с кошкой Снежинкой, — медленно начала сиамка. – Соответственно, у нее перед глазами был положительный пример. Она могла наблюдать за кошкой и учиться у нее королевским повадкам.
- Ага! – сразу ухватила мысль полосатая. – Очень может быть. Ведь мы, кошки, тщательно ухаживаем за собой…
- Вылизываем шерстку до идеала! Никаких крысиных хвостиков! Ухоженность и шарм! – подхватила рыжая.
- Принимаем изящные позы, — добавила сиамка и растянулась во всю длину по форточке, свесив лапки.
- Ведем себя исключительно независимо!
- Ходим легкой походкой!
- Играем с разными предметами, чтобы в тонусе быть и гибкость не потерять.
- Много спим!
- Мурчим, когда всем довольны!
- Едим только то, что нам нравится! И не переедаем!
- Сжигаем лишние калории в движении!
- Бросаем выразительные взгляды!
- Соблюдаем границы!
- Знаем себе цену!
- Похоже, Раиса все это подсмотрела и применила в жизни! – заключила полосатая.
- Постойте, дорогие! – вдруг прервала подруг рыжая. – У меня как раз моя Лелечка в Новую Жизнь решила уйти. Тоже хочет из крыски – в киски. Но еще не очень понимает, что нужно делать. И такая вся закмплексованная! Я, конечно, готова ей помочь! Но может быть, вы подскажете, что включить в программу?
Воцарилась пауза, кошки переваривали информацию. А затем сиамка подняла голову и сказала:
- А что! Это идея. Кошкам есть, чем поделиться с людьми. Нужно заменить негативные комплексы на позитивные! На комплекс полноценности, например. Как у нас, кошек.
- Даешь Кошачий Комплекс! – подпрыгнула полосатая. – Упражнения для настоящих кошечек!
- А я потом все, что мы придумаем, до Лелечки доведу, — пообещала рыжая. — С чего начнем?
- С пробуждения, — сладко потянулась сиамка. – Чтобы быть в тонусе, надо хорошенько размять позвоночник. Прогнулись лежа влееееево…теперь впраааааво….И всеми четырьмя лапками одновременно потянулись, сильно-сильно – вот так! И сказали себе: «Здравствуй, киса, доброе утро!».
- Упражнение №2! Выгибание спинки! Становимся на все лапки и выгибаемся….прогибаемся… Выгибаемся и думаем: «Я грозная!», а прогибаемся и думаем: «Но уступчивая», — полосатая тут же, на подоконнике, продемонстрировала, что имеет в виду.
- Да, кошки славятся своей гибкостью, — одобрительно заметила сиамка.
- Теперь, стоя на четырех лапках, водим задней частью влево-вправо, — включилась рыжая. – Это означает: «Готовимся к прыжку!».
- Мммм-даааа! А потом – разминаем шейку, — добавила сиамка. – Медленно-медленно водим головой в стороны и по кругу и приговариваем: «Все вижу! Все замечаю! Все интересно!».
- Ну вот, тельце размяли, теперь можно и шкуркой заняться! – предложила полосатая. – Умываемся… И шлифуем шкурку до блеска. Причесываемся – волосок к волоску. Кошку никто не должен видеть встрепанной! Мы должны быть идеальными.
- Совершенно верно, — согласно кивнула сиамка. – И о коготках забывать не следует. Коготки должны быть в порядке – заточенными, отполированными! Коготки – чисто женское оружие. Даже если его не придется пускать в ход, демонстрировать можно и нужно.
- А теперь завтрак! – объявила рыжая. – Едим немного и только качественный корм. Никаких подделок и суррогатов!
- Уважающая себя кошка никогда не будет есть некачественную пищу, — кивнула сиамка. – Лучше поголодать, чем травить себя непонятно чем. В крайнем случае – на охоту. Поймаешь птичку или мышку – вот и свежая дичь.
- Люди мышей не ловят, — с сомнением возразила рыжая. – Они другое едят.
- На рынок, — отрезала сиамка. – Пусть купят другое, но свежее. А если не понимают – надо озвучить.
Сиамка показала, как надо озвучивать свои требования длинным требовательным мявом.
- Если не доходит, есть когти, зубы, газеты, которые можно рвать, и тапки, в которые можно гадить.
- Божественно! – промурлыкала полосатая. – Так, с едой понятно. Что еще мы включим в Кошачий Комплекс?
- Игривость, — предложила рыжая. – Бегать, прыгать, дурачиться — это так заводит! И тонус всегда будет отличный.
- Принимается, — милостиво кивнула сиамка. – Чередование холодности и игривости дает превосходный эффект. На контрасте!
- Упражнения у зеркала! – вспомнила полосатая. – Медленный поворот головы, глаза полуопущены. Потом вскидываем веки и фиксируем на объекте – вот так!
- Ого, — одобрительно сказала сиамка. – Вот это взгляд! Как лезвие ножа! Мурчит, уважаю!
- Еще красиво, когда делаешь полуоборот головы из положения сидя, — добавила рыжая. – Спинка при этом пряменькая, лапки подобраны.
- А когда идешь, смотреть надо прямо перед собой! Нечего головой мотать, несолидно.
- Походка! Походка должна быть кошачьей, плавной и мягкой.
- Ага, плавной! – возразила рыжая. – У них же каблуки. Ноги устают. Колени подгибаются!
- Или красота, или каблуки, — безапелляционно сказала сиамка. – Мы вот вообще босиком ходим, и ничего – коты с ума сходят. Лучше босиком, но легко, чем на каблуках, но ковыляя.
- Ах, вы совершенно правы, моя дорогая! Кстати, очень хороший отдых для уставших лапок – свернуться клубочком на диване, думать о чем-нибудь хорошем – например, о себе, любимой, и мурчать, мурчать…
- Действительно! И это очень мило выглядит со стороны. Почему-то люди от вида кошки, свернувшейся клубочком, успокаиваются. Заносим в наш Комплекс, да?
- Разумеется, киса! Так, что у нас дальше?
- Теперь нюансы. Для нас, кошек, вообще свойственны полутона. Полуулыбка, например. Наша полуулыбка даже людей с ума сводит, а уж коты вообще млеют! Всегда слегка улыбаться, как будто вы что-то такое знаете, но не говорите. Это так загадочно!!!
- Недаром нас называют мистическими животными, да? А все дело в полуулыбке. И особенном взгляде.
- Да! пусть твоя Лелечка отработает перед зеркалом такое выражение лица! Взгляд свысока, пристальный, но короткий, улыбка – еле заметная. И медленный поворот головы!
- Ах, у нас в гостиной картина такая висит – «Незнакомка» называется. Вот точно такая же женщина там нарисована!!! Один в один!
- Неторопливость! – провозгласила сиамка. – Кошка должна торопиться только на охоте. Все остальное время – передвигаться медленно, плавно, с чувством собственного достоинства. Не пристало кошке суетиться! Не царское это дело!
- Не царское, не царское, — закивали рыжая и полосатая.
- А вы знаете, в чем главная наша сила? – вдруг осенило сиамку.
- В чем? В чем? – навострили ушки рыжая и полосатая.
- Мы никогда не навязываемся! – торжественно провозгласила сиамка и гордо выпрямилась. – Мы – кошки, которые гуляют сами по себе! Мы разрешаем себя погладить только когда сами этого хотим! И никогда не лебезим перед людьми, как это делают собаки.
- Ой, эти уж собаки! – передернулась полосатая. – Вид виноватый, подпрыгивают, в глаза заглядывают, руки лижут, команды выполняют, готовы из шкуры выпрыгнуть, лишь бы хозяин их погладил… А он еще то и дело «место!» орет. Не переношу!
- Ну, не случайно у кошек с собаками сложные отношения, — подтвердила сиамка. – Так что в Кошачий Комплекс вводим упражнение «Независимость». Человек должен понимать, что это мы его осчастливили, согласившись делить с ним кров, а вовсе не он нас!
- Ну, у нас-то это врожденное, — проговорила рыжая. – А как тренировать независимость моей Лелечке?
Кошки надолго задумались. Действительно: как стать независимой кошкой, если до сих пор вела себя преданно, как собака???
- Кажется, я поняла, — вдруг встрепенулась сиамка. – Вот сейчас возник трудный вопрос, и мы с вами что сделали?
- Ну, мы ушли в себя. Чтобы подумать, — сообразила полосатая.
- Кошки – существа медитативные. Мы время от времени уходим в себя, чтобы получить ответы на вопросы. Люди думают, что мы дремлем, а на самом деле, мы общаемся с собой. Так?
- Вот и ключ к успеху! Почаще медитировать в одиночестве. У каждой уважающей себя кошки должно быть личное время для общения с самым дорогим существом. С собой, то есть.
- Ах, моя дорогая, какая же вы умная! Недаром говорит, что сиамки – королевских кровей. Но у меня вопрос: а как же наше ближайшее окружение? Мы же должны ему внимание уделять?
- Разумеется. Иначе зачем мы живем? Мы, кошки, своим теплом и мурлыканьем исцеляем, это все знают. Но умная кошка всегда соблюдает чувство меры. Не будь навязчивой – и тебя не скинут с дивана, это же любому котенку известно. Соблюдай дистанцию — и тогда каждое сближение, каждый твой знак внимания будет радостным и долгожданным.
- Да, вот еще вопрос! Личные отношения… Моя Лелечка ну так привязывается, так привязывается! Если он не позвонил – переживает, у телефона сидит. Если в гости пришел – не знает, как ему угодить, и стол накрывает, и анекдотами развлекает. Если поссорились – всегда первая отношения налаживает, прощения просит. Это так не по-кошачьи!
- Вы правы, нам, кошкам, такое поведение несвойственно! Это собачьи штучки. Пусть ваша Лелечка подумает, кому она хочет подражать: кошками или собакам. Если собакам – тогда Хозяин у нее, конечно, рано или поздно объявится, но наш Кошачий Комплекс ей ни к чему.
А если Кошкам – то мы уже все сказали. Кошка себя уважает. И жить станет рядом только тем, кто это уважение разделяет.
- Ой, какой у нас большой Кошачий Комплекс получается! Сколько моей Лелечке освоить предстоит!
- Ничего. Зато потом про нее, как про Раису, будут говорить: «кошачьи повадки, женщина без комплексов».
- А вот и Лелечка! Домой идет. Плетется просто… Опять на этих каблучищах, видно, что устала…
- Сегодня, я полагаю, ты ей устроишь показательные выступления и активный отдых. Она еще просто не знает, какие приятные события ее ждут!
И три кошки, загадочно улыбнувшись, синхронно, изящно и медленно повернули головы и одарили ничего не подозревающую Лелю томным взглядом своих невероятных, мерцающих, мистических кошачьих глаз.

- А ужас в том, что ее мама себя не любит.
- Ой, погодите. Что-то я запуталась совсем. Кто кого не любит? Жених Машу любит?
- Очень, просто мурлычет от любви.
- Маша жениха любит?
- Аж светится вся!
- Тогда при чем тут мама вообще?
- Ах, девочки… У этих людей так странно все! Вот у нас, кошек: вырос котенок – и гуд бай! Иди, пожалуйста, и устраивай свою жизнь так, как тебе нравится. А у них все как-то по-дурацки! Дети уже своими семьями живут, своих детей вырастили, а родители все еще вмешиваются в их жизнь, уму-разуму учат. И ругаются, если что не по их указке делают!
- Ой, моя дорогая, я вас так понимаю! Сколько раз сама наблюдала: эти люди так любят усложнять себе жизнь! Но вы уточните – что же все-таки Машенькина мама делает?
- Понимаете, девушки, она сама просто-таки огромных размеров! Ну очень полная! На мой взгляд, ничего в этом страшного нет – страшных самок вообще в природе не бывает, бывают неухоженные! Но мама себя считает страшной. И очень беспокоится, что дочка станет на нее похожей.
- Ну, я вообще не понимаю. Это же так естественно, если котенок… то есть ребенок похож на своих родителей! Вот если мои котята на меня похожи, так я радуюсь! Значит, у них есть шанс быть такой же счастливой.
- То-то и оно… Машенькина мама себя счастливой вовсе не считает. Она всю жизнь мучилась комплексом неполноценности от своей полноты, а теперь панически боится, что Машенька повторит ее жизнь.
- Фрррр… Да что за глупости? Не бывает двух одинаковых жизней!
- А Машенькина мама думает по-другому… Ну и у нас дома из-за этого сплошные скандалы. Жених уже пугаться начал!
- Женихов пугать нельзя… Мужской пол такой нервный, такой тонко организованный!
- Кстати, о мужском поле. Вот мне тут с форточки отлично видно, что в кустах залег Василий и подслушивает, о чем мы тут беседуем. Василий, я вас вижу!
- Ах, этот несносный Василий! Морду ему, что ли, надрать в очередной раз?
- Ничего я и не подслушиваю, — раздалось недовольное бурчание из кустов. – Я поспать прилег, а тут вы со своим мяуканьем…
- Выходите уже, Василий! Вас разоблачили, нечего теперь прятаться!
Из кустов независимой походкой вышел увешанный репьями Василий. Он был слегка смущен, потому что, разумеется, подслушивал.
- Василий! – царственно обратилась к нему сиамка. – Вы как раз кстати. Мы хотели бы послушать ваше мнение. Расскажите, котам какие кошки больше нравятся: худые или толстые?
- Мнннняяяуууу??? – возмущенно подскочил Василий. – Что значит «какие»? Разные! То есть любые. Как же можно красоту по толщине мерить?
- Ну вот я, например, от природы чрезвычайно худая, — сообщила сиамка, грациозно изогнув голову и оглядывая свою спину. – Это плохо?
- Ну что вы, мадемуазель! У вас такое гибкое тело! И этот пшеничный цвет шерстки… А уж черные чулочки, хвостик и полумаска!!! – зашелся в экстазе Василий.
- Хххмммррр, — угрожающе профырчала рыжая, и в глазах ее зажегся недобрый огонек. – Чулочки, значит… Черненькие….
- Ага! Ревнуешь, значит – любишь! – торжествующе вякнул Василий и на всякий случай отпрыгнул за скамейку.
- Ничего и не ревную, больно надо, — независимо сказала рыжая, сразу вспомнив, что она – Кошка, Которая Гуляет Сама по Себе.
- Да погодите вы со своими любовными играми! – с досадой вмешалась полосатая. – Дайте беременной кошке сказать.
- Мадам!!! Вы беременны??? – тут же завопил Василий. – Мои поздравления, мадам! Целую лапки! Кстати, вы невероятно похорошели, я вам еще не говорил???
- Василий, — строго прервала его вопли сиамка. – Вы так и не ответили на вопрос. Так худые или толстые?
- Всякие! – восторженно ответил Василий. – Каждый уважающий себя кот понимает толк в красоте! А главное – в ее разнообразии. Вот я, например, люблю одну, — он сделал паузу и кинул выразительный взгляд на рыжую, которая тут же демонстративно отвернулась. – Но не буду же я из-за этого кривить душой и утверждать, что все остальные кошечки – уродины? Пардон, конечно…
Василий забыл свои опасения, вскочил на скамейку и стал по ней расхаживать, как профессор по кафедре. Глаза его горели вдохновением, а хвост нервно подрагивал. Василий был в своей стихии.
- Вы, уважаемые дамы, часто ругаете котов за непостоянство. Но вы не учитываете одну важную вещь: каждая кошка имеет право на мужское внимание! Каждая, понимаете? Потому что каждая по-своему красива. И я, как честный кот, не могу допустить, чтобы чья-то красота осталась не отмечена! Ну хотя бы восхищенным взглядом! Хотя бы мявом! Я уж не говорю о весне, когда все мы думаем о продолжении кошачьего рода…
- Как он красив! – с удивлением отметила полосатая и посмотрела на рыжую. – Такой умный, а шрамы делают его мужественным. Лапа, я бы, на твоем месте, подумала…
- Еще чего, — фыркнула рыжая, но на Василия, тем не менее, смотрела не отрываясь.
- И я хотел бы отметить, что кошачий род в вопросах любви гораздо продвинутее человеческого! У нас, в отличие от людей, не бывает несчастной любви – только счастливая! Ну, еще бывает несостоявшаяся, но ведь это всего лишь вопрос времени? – и он вновь бросил зазывный взгляд на рыжую.
- Благодарим вас, Василий, — церемонно наклонила головку сиамка. – Вы очень расширили наш кругозор. Вы можете остаться и принять участие в нашей беседе. Правда, девочки?
Девочки не возражали.
- Ну так что вы мне посоветуете, дорогие? Как быть с Машенькиной мамой? – вновь обратилась она к присутствующим.
- Зубы и когти, — тут же предложил Василий.
- Игнорирование? – предположила рыжая.
- А я советую просто перетерпеть, — сказала полосатая и переменила позу, устроив поудобнее живот с котятками. – Она же, как я поняла, только на свадьбу приехала?
- Ну да, — кивнула сиамка. – Потом намерена отбыть восвояси.
- А вот здесь я предлагаю быть твердой, — подхватила рыжая. – Ни в коем случае не позволять вмешиваться в жизнь своей молодой семьи.
- Это очень разумно! – согласилась сиамка. – В новую жизнь со старыми чемоданами – ничего глупее придумать нельзя.
- Если вы позволите, я тоже хотел бы высказаться, — попросил Василий.
- Пожалуйста, просим, просим, — наперебой загалдели кошки.
Василий, ободренный явно возросшим рейтингом, уселся на скамейку и начал:
- Видите ли, я уже 13 лет рядом с людьми, и мог бы защитить диссертацию на тему человеческих отношений. И не раз отмечал, что мамы боятся за своих детей и стремятся прожить за них жизнь. Ну, полагаю, чтобы уберечь от ошибок, от боли. Но мы-то, кошачье племя, хорошо знаем, что жизнь можно прожить только свою. Это потому что век наш короче людского, и некогда нам за других париться. Свое бы успеть!
- Верно, правильно, — закивали кошки.
- И я точно могу сказать: тут главное – границы отстроить. И четко дать понять: вот досюда я тебя впускаю в мою жизнь, а вот дальше – ни-ни! Иначе любящая мама становится хуже любого агрессора. Ворвется и начнет рулить. А молодой муж сначала помечется, а потом уж и сам не поймет, кто его жена – мама или дочка. Ну, соберет чемоданы, и свинтит туда, где понятно, кто есть ху, как говорится. Такое вот мое кошачье мнение.
- Ах, Василий, вы действительно необычайно мудрый кот, — признала сиамка. – Это прямо руководство к действию! Я постараюсь напеть это Машеньке, когда вечером буду сидеть у нее на коленях.
- Если мама позволит, — вставила рыжая.
- Ну, у меня еще есть зубы и когти, — широко улыбнулась сиамка. – Ладно, дорогие, я должна вас покинуть. Пойду поддержу Машеньку в отстраивании границ.
- Да и мне пора, — засобиралась полосатая. – Мне сейчас приходится гораздо чаще есть, потомство требует дополнительного питания!
На окне осталась только рыжая, которая чего-то медлила.
- Мадам, — страстно, с придыханием обратился к ней Василий. – Как вы смотрите, чтобы провести вечер вместе? Я знаю замечательную помойку у ресторана, там по вечерам такая рыба бывает!!! Даже семга изредка попадается. Мы могли бы поужинать… А потом спеть дуэтом где-нибудь на крыше… В общем, оттянуться по полной!
- Семга… на крыше… Право, не знаю, — долгим взглядом посмотрела на него рыжая. Потом вредность взяла верх, и она мстительно мяукнула: «А мне мама не разрешает! Вот!», — и одним прыжком скрылась в подъезде.
- А счастье было так возможно! – разочарованно вздохнул Василий и почесал лапой за ухом. – Одно слово – рыжая ведьма! И о какой маме она говорила? Кого она имела в виду?
- Завтра, в шесть, на этом же месте, — раздалось из подъезда. – И не прячьтесь в кустах, приходите так.
- Мммммннннняяяяяууууу! – в восторге взвыл Василий, три раза высоко подпрыгнул, сделал сальто с переворотом и длинными скачками помчался через двор. Он чувствовал себя настоящим тигром, диким, могучим и свободным. И ничья мама не могла этому помешать!

- Но ее ведь остальные дамочки осуждают, — вмешалась рыжая. – Ветреная, говорят, непостоянная, и все такое.
- Завидуют, — отрезала сиамка.
- Действительно. Сами то вон бегают, как собака с палкой: дом-работа-магазин, детский сад- прачечная-дача, а хозяин еще и недоволен, подгоняет, претензии выставляет, — подтвердила серая.
- У них не хозяин, у них муж, — поправила рыжая.
- Да какая разница? – с досадой дернула ушками сиамка. – Суть то одна…
- Да, ты говорила, что твоя в слезах! А почему?
- Ой, лапа, и не спрашивай! Там, как они говорят, любовь! Только какая-то непонятная. То он пропадает надолго, то снова звонит. А она переживает. Что там меня – себя кормить забывает! Похудела вся.
- Ну, уж это никуда не годится! Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!
- Нельзя забывать о себе ни при каких обстоятельствах, — подала голос сиамка. – Порядочная кошка должна быть в тонусе! Осанка, ухоженная шерстка, отточенные коготки, блеск в глазах.
- Какой уж там блеск в глазах, когда у нее депрессия! – вздохнула рыжая.
- Простите, от чего депрессия? – презрительно повела усами сиамка. – Ну, ушел… Ну, бывает. Значит, оказался не достоин! Другой найдется.
- Она не хочет другого, она этого хочет! – возразила рыжая.
- Страдать она хочет, вот что, — длинно зевнула сиамка. – Вот и депрессия. Это вместо того чтобы до блеска вылизать шкурку и выйти на охоту.
- Да, эти люди такие странные, — задумчиво промурлыкала полосатая. – Считают себя разумными, а сами беспомощнее котят. Иногда хочется им помочь, подсказать… Жаль, что они кошачьего языка не понимают!
- Могли бы и из наблюдений выводы делать, — повела мерцающими голубыми глазами сиамка.
- Ой, смотрите, какое семейство славное! Он, она и трое котяток! То есть ребяток!
- А он на нее какими влюбленными глазами смотрит! Явно гордится! Хоть она килограмм на сто даже без босоножек тянет.
- Зато ты посмотри: улыбается, спинка пряменькая, собой и семейством явно довольна. Идет плавно, будто львица на прогулке. И ребятки ухоженные какие… Есть ему чем гордиться! Сто килограммов сплошного счастья!
- Вот и я говорю: тут ведь главное, как себя подать. Аппетит надо сначала разбудить! Или кусочек жареной курочки, или обрезки требухи – есть разница?
- Ах, киса, какой разговор! С голодухи и требуху съешь, но мечтать-то все равно будешь о курочке!
- Кому-то и требуха за счастье. Они о курочке и не мечтают.
- Ну, моя дорогая, мечтать тоже надо уметь! Я, между прочим, тоже с улицы начинала! Меня мама в подвале за трубами родила! Но я знала, я верила, что буду жить в тепле и сытости. И что ты думаешь? Увидели, подобрали, домой принесли, жить оставили. Вот уже 5 лет я при доме. И не требухой кормят – что себе, то и мне. А если бы я мечтала о чем-то другом?
- О теплой помойке, например? – иронически вставила сиамка.
- Ну да! Или о сухом подвале. Так и осталась бы там на веки вечные.
- Хотите сказать, если бы моя мечтала о другом мужчине, она бы его получила?
- Разумеется, лапа моя!
- Но почему этого не происходит?
- Потому что место занято. Ну, тем, предыдущим, — скучающе объяснила сиамка. – Если она все время о нем думает и переживает, значит, место все еще занято.
- Вы знаете, я к телевизору не очень-то, у него энергетика плохая. Но иной раз посматриваю одним глазом – с кресла, где обычно сплю. Так вот, в одной передаче говорили, что настоящая женщина подобна кошке – такая же теплая, мягкая, мистическая, загадочная. Приятное сравнение, мне понравилось. Сразу так замурчало!
- Ну да! Только кошки тоже разные бывают. Главное – пример положительный, ведь правда? А то если женщина на какую-нибудь драную кошку похожа, это ж куда годится?
- Права, кисуля, никуда! А вот моя однажды по телефону подруге говорит: «Я влюбилась, как кошка!». У меня от возмущения шерсть дыбом встала: это когда ж хоть одна кошка за котами бегала??? Зовем – да, желаем – да, ну так это ж мы знаки подаем! А уж когда кот на горизонте – мы себя знаем, как вести! Мы его сначала помурыжим, заведем как следует, а уж потом – любовь. И то – если кот понравится. Я вот в прошлом году Ваське из соседнего дома всю морду исцарапала, но не поддалась. Мало ли что зову – я ж не его конкретно! Я котят хочу рожать от сильных котов, а не от кого попало. Фрррр! Котяра облезлый… Так и ушел ни с чем.
- Правильный подход, — одобрила сиамка. – Мы, кошки, достойны самого лучшего!
- А вот моя… Каждый день перед зеркалом твердит себе: «Я достойна самого лучшего!». И ведь смотрю на нее – правда красивая, аж замурлыкаю иной раз. Но когда она к телефону кидается, как кошка угорелая! Думает, он звонит. А как она от этого телефона плетется, если не он… Я позавчера со злости аж диван изодрала! Ну сколько можно!
- Хладнокровнее надо к этому относиться, — посоветовала сиамка, любуясь вытянутой стройной лапкой. – Нравится человеку страдать – так пусть себе. Имеет право.
- Ладно, красавицы! Пора мне домой. Время еды. Может, хоть сегодня про «Вискас» не забудет?
- Пока, лапуля!
- Пока, кисуля!
… Женщина смотрела, как ее кошка важно прошествовала к любимому креслу и грациозно запрыгнула на него. Устроилась, свернувшись в клубок. Зазвонил телефон. Женщина встрепенулась, а кошка подняла голову и уставилась на нее вопросительным взглядом.
- А вдруг это он? – с надеждой спросила у кошки Женщина.
Если бы кошка умела пожимать плечами, она бы это, несомненно, сделала. А так – передернулась, что по смыслу означало примерно: «А оно тебе надо?».
- Но я так устала от одиночества! – пожаловалась кошке Женщина.
Кошка спрыгнула с кресла одним легким движением и переместилась к ней на колени.
- Брать? Или не брать? – спросила Женщина у кошки.
Кошка замурчала и устроилась поудобнее.
- Ты считаешь, не брать? Да и правильно! Какого черта! Надоело. Идет он в баню! Зачем тратить время на человека, который не стремится провести его с тобой?
Кошка с интересом посмотрела на нее и одобрительно мяукнула. Телефон замолк.
- Вот, и ты согласна! Ну, не срослось у нас. Но! Жизнь на этом не кончается. Не последний же он мужчина в мире, да?
Кошка потянулась и спрыгнула на пол.
- Сейчас пойду и куплю себе новые духи! И помаду! И еще чулки – я такие у Раиски из дома напротив видела! А Раиса плохого не наденет.
Кошка длинно мяукнула и походкой манекенщицы направилась в сторону кухни.
- Да, и «Вискас» не забыть бы! Кошку голодом морю. Что это я распустилась совсем? Так, где моя парадная сумка?
Женщина уже собралась выходить, когда телефон зазвонил вновь.
- Меня нет дома, — уже открывая входную дверь, сообщила она телефону. – Я ушла в Новую Жизнь. Кто не успел – тот опоздал. А кому надо – тот догонит. Только я еще подумаю, успел ли он…
Дверь захлопнулась.
«Молодец! Все-таки у моей в роду, вероятно, тоже были кошки, — подумала кошка. – Надо будет научить ее загадочному мерцанию глаз и изящному повороту головы. Это нам очень понадобится в Новой Жизни».

Так вот, говорю: не понимаю я кошек! Мы, коты, народ простой: если нам чего-то хочется, так мы это просто делаем, и все! И смотрим при этом прямо, в глаза, без этих их дамских штучек! А они же… Она на тебя так глянет через плечо, да еще так глазами поведет, и непонятно, что это вообще было – «да», «нет», «не знаю» или «может быть»? И вид у них при этом такой, словно они про тебя чего-то знают….

И ведь, что характерно, все они помешались на независимости! Идет мимо тебя – задом виляет, хвостик туда-сюда, туда-сюда, и поглядывает искоса – в общем, явно завлекает! А попробуй сунься поближе познакомиться – или убежит, или скандал закатит. Спрашивается, чего вилять было? Чего хотела-то??? Мнеэээээ, вот и пойми их! Но заводит это, я вам скажу – мать моя кошка!!!!

Однажды, помню, идет такая беленькая, и ошейничек на ней, с колокольчиком… Я как этот ошейничек увидел – обезумел вообще. Я за ней, и слева, и справа, а она так ушками поводит, вроде и не замечает меня. Долго она меня не подпускала! Я ей и под окном пел так, что пару раз меня сверху водой обливали, и мышей ей ловил, лично преподносил. В общем, полгода я ее обихаживал. Как увижу ошейничек – все, пропал котяра! Ну, в общем, добился своего, поладили мы с ней – пятеро котят у нас получилось, все в люди вышли, в смысле, всех в хорошие руки пристроили. До сих пор помню, как этот колокольчик звякал, когда она через двор шла! Ах, какие полгода были! Драйв, адреналин!

О, сиамка на форточку вылезла… Тоже очень ничего кошечка. Тело худое, гибкое, кремовое, а ножки в черных чулочках, и хвостик черный. И мордочка – ну просто отпад, в черной маске… Хороша, ничего не скажешь! Но мне, простому коту, даже думать о ней нечего. К ней раз в год жених приезжает, на машине. Такой же, сиамский. Видать, важный кот – его в квартиру в специальной корзиночке заносят. Конечно, куда там ей с высоты ее форточки простых котов замечать! Но вот когда вижу – у меня прямо хвост трубой, так хочется к ней на форточку запрыгнуть и показать ей, на что способен вольный кот! Мнеээээ, мечты, мечты… Я давно заметил, чем недоступнее кошка, тем больше ее хочется! Почему-то так…

О, голубой из второго подъезда на прогулку вышел. Фердинандом звать. Британских кровей! Он не в том смысле голубой, как у людей, а в смысле порода такая, «британская голубая». Хотя этот самый Фердинанд особым успехом у наших кошек не пользуется: уж слишком воспитанный. Или порода роль играет? Кошки при всей своей дамской вредности любят, как говорится, штурм унд дранг, напор и натиск, а он какой-то вялый, нет в нем азарта… Одно слово – лорд. Недаром они, эти особы голубых кровей, говорят, вырождаются… Ну и пусть себе, нам больше достанется…

Кстати, я ведь что заметил? У людей все точно так же: чем дольше она самца мурыжит, тем больше он заводится! Прямо как у нас, котов! Думаете, одни мы серенады по ночам поем? Как бы не так! И эти тоже, с гитарами и без, под балконами вздыхают… Ждут, не мелькнет ли в окошке лапка… То есть у них, конечно, рука. Но взгляд у женщин и у кошек – одинаковый. Влекущий, загадочный. Я давно это понял! Пока замуж не выйдут – кошачий взгляд! Потом, правда, у большинства меняется почему-то, какой-то озабоченный становится. Ну, это их, человеческие заморочки…

О, ребята, все! Кончаю философию! Дождался… Вышла она… Наконец-то! Моя лапа, моя киса… Это я ее здесь высматривал. Каждый день жду! Аж трепещу весь. Мать моя кошка, словно 10 лет долой! Какая же она… На первый взгляд вроде ничего в ней особенного нет – круглая, рыжая… Но глаза! У нее такие глаза! Зеленые и мерцают. Самые колдовские глаза. Вы думаете, только черные кошки колдовскими бывают? Не верьте! Рыжие и зеленоглазые. Я, когда ее впервые увидел, сразу понял: хана тебе, котяра! Эта киска должна быть твоей.

Но не понимаю я этих кошек, нет! В прошлом году подкатил я к ней. Вроде ведь она и не против была? И позы принимала… И глазами мерцала… И хвостик у нее эдак зазывно подрагивал. И мурлыкала очень сексуально… Ну, я выждал время, когда у нее зов природы проснется, и к ней! Прими, мол, таким как есть… И что вы думаете? Такое мне устроила! Не хочу, мол, не буду, не о тебе я мечтала долгими зимними вечерами… Ну, думаю, кокетничает, цену себе набивает! Опять же, «штурм унд дранг»… Применил я свой любимый прием – и что? Она мне так морду исцарапала, что думал – без глаза останусь! Так ни с чем и уплелся. Вот такая рыжая фурия…

Мнэээээ, как хороша.то… Разлеглась на подоконнике, хвост чуть не до земли… А брюшко у нее такое нежное, светлое… Мнээээээ! Не могу… Год уже прошел, а я все о ней думаю. Странное дело: почему ж мы, коты, так недотрог любим? Наверное, потому и любим, что кровь будоражат… Пока ты свою мечту не достиг, она ж манит!

Думаете, я сдался? Да нипочем! Вот еще немного подожду, и опять к ней пойду. И пусть она мне еще раз морду исцарапает! Все равно не отступлюсь. Я ж кот бывалый, боевой… Тут главное не сдаваться, долговременную осаду организовать. Знаки внимания оказывать, на глаза попадаться, время от времени подарки делать. Глядишь, и сменит гнев на милость. А даже если и не сменит – все равно, пусть просто будет. Я согласен даже вот так, из дома напротив, лежать и смотреть туда – где разлеглась эта роскошная фурия… Мое рыжее счастье… Мнннняяяяяу!