Тётка Табуретка грустила. Она вспоминала, как её, молодую Табуреточку, первой внесли в новую квартиру. Хозяин поставил её посередине большой комнаты, сел и сказал: «Ну вот, родненькие, табуретка есть — будем жить-поживать и добра наживать!» К нему подбежали дочери и повисли у отца на руках, а самая младшая забралась к нему на колени и спросила: «Папочка, а табуреточка нас всех выдержит?» Табуреточка выдержала и тогда, и много-много раз после. Она была счастлива, что именно её, одну из многих тысяч, вроде бы таких же точно, табуреток, выбрали и взяли в Дом. Семья очень заботливо относилась к Табуреточке, Хозяйка даже сшила для неё подушку-накидку из того, что нашлось под рукой. Табуретка рада была служить людям, ведь это было Дело её Жизни.

Добра за это время было нажито прилично. Табуретка радовалась, когда в доме появлялась новая мебель. Особенно уважительно она относилась к старинному серванту и книжному шкафу и называла их «на Вы». У каждого предмета мебели была своя забота-работа. Книжный шкаф хранил старинные книги, порой даже более старинные, чем он сам. Сервант сверкал хрусталем, в нём позвякивали бокалы и фужеры. Стол собирал гостей для угощения. А у Табуретки было больше всего заботы-работы. Повесить бельё на балконе, протереть люстру, вытереть пыль на шкафу и просто присесть на минуточку — везде нужна Табуретка.

Табуретка очень любила, когда дети превращали её в маленький столик и угощали своих кукол «чаем», а иногда перевёрнутая Табуретка превращалась в автомобиль или даже в самолёт! И она самозабвенно играла свои роли в детских играх. Шло время, дети росли, у них рождались новые детки. И когда малыш, только-только начинающий ходить, пробовал забраться на Табуретку, она всеми силами своей Души (да, да, у Табуретки есть Душа) старалась помочь: «Давай, малыш, давай, у тебя всё получится!» — и у малыша, и правда, получалось.

И никто в квартире даже не догадывался, что по ночам, когда дом затихал, Табуретка танцевала… Тихо-тихо, так, чтобы никто не слышал. Она представляла себя балериной, а комнату — сценой огромного театра. В её Душе звучала Музыка: то робкая и нежная, то громкая и торжественная, то плясовая… и Табуретка всеми своими четырьмя стройными ножками танцевала эту Музыку своей Души, кружась по комнате.

 

Менялись хозяева в квартире, росли новые дети, а Табуретка всё так же верно служила людям. Её наряд изрядно поистрепался и обветшал, как-то незаметно наша Табуретка превратилась в Тётку Табуретку. Всё реже и реже хотелось ей танцевать по ночам.

Тётка Табуретка теперь часто засыпала даже раньше, чем все в квартире. Только крайнее время ей настойчиво снился один и тот же сон. Как будто она — стройная красивая Берёзка, которая живёт в большом зелёном лесу. А рядом с ней растёт кудрявый Клён, который нашептывает ей на ушко историю о том, как она стала Тёткой Табуреткой. А она заливисто смеётся в ответ: «Ой, да что ты, Клен, какие сказки рассказываешь!» Проснувшись, Тётка Табуретка порой думала: «Ну и бред! Похоже, старость пришла…» Но днём, услышав из открытого окна шелест листьев во дворе, Тётка Табуретка как-то затихала, и на неё накатывала необъяснимая грусть.

 

***

Анеле давно заметила, что Табуретка поникла. Она мельком поглядывала на Тётку Табуретку, и внутри неё росло: «Надо что-то с этим делать, негоже, когда в Доме кто-то грустит…» И вот однажды утром, когда Хозяин и дети разошлись по своим делам, Анеле взяла Тётку Табуретку, поставила её в центре комнаты (да-да, именно в том месте, где когда-то поставил её первый Хозяин), села напротив прямо на пол и спросила: «Ну, чего грустим?»

 

Тётка Табуретка опешила. Впервые за всю её долгую жизнь к ней обращался Человек. «И примерещится же…», — подумала Табуретка. А Анеле нежно погладила её и снова спросила: «Табуреточка, милая, расскажи мне, пожалуйста, что с тобой?»

И Тётка Табуретка, сама не ожидая от себя такого, начала говорить. Сначала очень робко и чуть слышно, потом, глядя, как внимательно слушает её Анеле, всё громче и смелее. Она рассказывала Хозяйке о своей жизни, о том, как она радовалась детскому смеху, как баюкала кошку, свернувшуюся на ней калачиком, с каким удовольствием она выручала своих хозяев, когда в доме было много людей. Она вспоминала и вспоминала самые яркие моменты жизни Дома: рождение детей, праздники, гости…

Анеле слушала Тётку Табуретку, и по щекам её текли слёзы… А Табуретка всё говорила и говорила. Она так расхрабрилась, что даже поведала Анеле о своих снах и о том, как она танцевала по ночам когда-то…

Когда Табуретка умолкла, в Доме стало тихо-тихо, даже часы на стене тикали шёпотом.

 

«Значит так, — Анеле решительно смахнула слезы. – Первое: мы шьём тебе новый наряд! А там посмотрим!» И Анеле высыпала на пол перед Табуреткой целый ворох лоскутов: «Выбирай!» Тётка Табуретка уже мыслила так: «Ну и пусть это иллюзия, зато какая приятная!» Ей приглянулась ткань с ярко-красными цветами на светлом фоне (она помнила этот халатик прежней Хозяйки) и золотая полоска, остаток от давних гардин (гардин уже давно нет, а этот кусочек чудом уцелел). «Отличный выбор! — обрадовалась Анеле, — Красный — цветок Огня Жизни, а золотой — Свет Творца. Пусть так и будет».

И началось волшебство. Анеле мерила, кроила, резала на квадратики и треугольники, складывала узор и показывала Табуретке. Тётка Табуретка радовалась каждому новому узору, как ребёнок, и каждый следующий вариант был прекраснее предыдущего. Узоры складывались, как в калейдоскопе, рождая диковинные цветы, ёлочки, ромбы, полоски… И вдруг! — да это же Коловрат! Анеле и Тётка Табуретка переглянулись: да, это то, что нужно!

Анеле собирала узор в единое полотно и, строча на машинке, рассказывала Табуретке о том, что Коловрат способен как отсекать всё лишнее, чуждое, устаревшее, разбирая на элементалы, так и собирать новое — то, чего ещё нигде и никогда не было, и запускать движение этого Нового. «Так что теперь у тебя, Табуреточка, появляется новая функция и новое имя: Табуреточка-Коловраточка, — Анеле улыбнулась. — А чтобы всё, что дальше будет происходить, протекало ладно и гармонично, мы сделаем твоему новому платью разноцветную оборочку. Её волнистые линии будут настраивать нас и пространство на волну Любви…»

Сколько времени прошло в этом потоке сотворения, неизвестно, ведь когда творишь с радостью, время ведёт себя странно, оно может замедляться и даже останавливаться. Возможно, Время замедляет свой ход, чтобы полюбоваться твоей работой…

 

И вот новое платье для Табуреточки готово. Анеле помогла ей одеться и поставила перед зеркалом. Табуретка охнула. «Что такое? Не нравится?» — «Очень нравится! Только теперь, в таком красивом платье я стесняюсь своих ножек…» Да, ножки у Табуретки, и правда, были уже слегка покоцанные)) «Так это легко поправимо!» — воскликнула Анеле и снова взялась за дело, то есть за Табуретку)) Анеле шкурила, красила, клеила, покрывала лаком… Ножки у Табуретки получились в ажурных чулочках, на белом фоне был узор из листьев и веточек.

«Я теперь похожа на Берёзку…» — голос у Табуретки дрожал.

«Ну, что ты, любимая, — Анеле снова погладила рукой Табуретку, теперь уже по новому платью, — Разрешаешь сесть?»

«Да», — шепотом ответила Табуретка.

 

Анеле села, вздохнула удовлетворенно и закрыла глаза... Табуретка вдруг почувствовала, что её деревянные ножки прорастают корнями прямо в землю, корни идут в самую глубину глубин Земли, переплетаются там с корнями других деревьев, и по ним поднимается неведомая ранее Сила, тягучая, мощная, тёплая. Она поднимается по ножкам Табуретки, и — вот это Чудо! — Коловрат на её платье начинает медленно вращаться…

 

Анеле ощущала приятное тепло, перетекающее волнами от её стоп всё выше и выше к бёдрам. И вдруг в основании её позвоночника как будто расцвёл красный огненный цветок. Огонь его был нежным и чуть щекочущим, он поднимался спиралью по всему позвоночнику, оживляя один позвонок за другим. Спина Анеле выпрямилась, плечи расправились, появилось ощущение лёгких крыльев за спиной. Эта волна Огня Жизни дошла до самой макушки Анеле, и над её головой расцвёл золотой фонтан. И тут Анеле увидела Свет. Он был кристально белый и искрящийся. И в этом Свете кто-то обращался к ней.

— Анеле! — голос звучал как будто издалека.

— Да, — отозвалась Анеле, — ты кто?

— Ты и сама знаешь, кто Я, — Ангел улыбнулся. Анеле уже видела когда-то эту улыбку своего Ангела, только когда — забыла.

— Как ты?

— Теперь хорошо, — Анеле тоже улыбалась. — Всяко было, всяко и прошло, — вспомнились слова из песни. — А теперь всё в порядке.

— Вот и умничка, — Ангел погладил Анеле по голове, — Я всегда с тобой, ты же знаешь.

— Знаю… только забываю иногда, — Анеле чувствовала, как по её щекам снова текут слёзы. Ангел дотронулся до слезинки.

— Вот так выглядят очищающие слезки, кристально чистые и светлые!

Анеле рассмеялась:

— Как мне всегда помнить о Тебе?

— Очень просто! — Ангел обрадовался вопросу. Он вообще очень любил вопросы Анеле.

— Положи руку на грудь там, где сердце. Почувствуй его. Каждый удар твоего сердечка — это мой посыл Любви, это я передаю тебе Любовь Творца, Бога Всевышнего.

— Этот импульс очень слабый, я его еле слышу, — Анеле держала руку и прислушивалась.

— Чтобы слышать яснее и чётче, учись дышать.

— Дышать? А я и так дышу, чему тут учиться?

— Дышать, любимая моя, можно очень по-разному, учись. А ещё, когда ты ложишься спать, чем бы ты ни накрывалась, тоненькой простынкой или тёплым одеялом, помни, это я тебя укрываю своими крыльями…

 

Так Анеле сидела на Табуреточке-Коловраточке в золотом потоке Света и разговаривала со своим Ангелом. А Табуреточка смотрела, как с её Хозяйки слетают все сомнения и страхи, все старые обиды и претензии и, рассыпаясь радужными искрами, растворяются в этом золотом сиянии. И Табуреточка тоже сияла, она светилась от радости, от ощущения начала новой жизни, наполненной волшебством и чудесами… И это, на самом деле, было только начало…

Елена Волкова, участница Мастерской Рода