Улитка была очень нежная и робкая, тельце ее было мягким и уязвимым, а душа тонкой и ранимой. И она, конечно, не смогла бы существовать в этом мире, довольно грубом и жестком, полном угроз и вызовов, если бы не домик. А домик у нее был что надо: крепкий, уютный, да еще и очень удачно прилаженный к ее спине. Так что когда улиточка передвигалась, домик ехал вместе с нею. И при любой опасности улитка мигом «надевала» его на себя, пряталась, замирала и таким образом всегда оставалась живой и невредимой.

Но почему-то всем окружающим казалось, что улитка живет неправильно и должна в корне изменить образ жизни. Вот, например, колорадский жук. Он был довольно бесцеремонным, этот жук, и всегда нахально лез, куда его не просят. С ним все и всегда боролись, а он от этого только крепчал.

- Ты, улитка, глупая и несовременная! – жужжал он. — Ну что у тебя за жизнь? Разве это вообще можно назвать жизнью? Влачишь свое жалкое существование, вот и все! Не прятаться надо, а нападать! Вот как я! Да, меня боятся, да, меня не любят, зато я уже полмира завоевал! Попутешествовал в свое удовольствие, и еще буду! Давай-ка и ты – сбрасывай свое бомбоубежище и начинай новую жизнь!

- Ах, улиточка, порхать в небесах – это такое удовольствие! – делилась с ней бабочка. – Не представляю, как ты можешь себя лишать такой радости? Быть ближе к небу – это такой полет духа, такое просветление! Мы там кружимся в танце, впитываем солнечную энергию, вдыхаем ароматы природы! Ну выползи ты из домика, сбрось оковы, почувствуй хоть раз в жизни вкус истинной свободы. Разве можно жить без духовного роста? Это неправильно!

- Улитка ты, улитка, — ворчала старая волосатая зеленая гусеница. – Нет у тебя доверия к миру. Прячешься от жизни! А между прочим, жить можно и по-другому. Взять хоть меня… Я тоже ползаю, как и ты. Но мне никогда в голову не приходило взгромоздить на себя такую тяжесть! Мир тебя создал, улитка, и он тебя защитит. Сбрось панцирь, сбрось! Сразу легче станет. Крыльев у тебя, конечно, не отрастет, но хоть передвигаться пошустрее станешь. И то дело…

А улитка не спорила, ведь она и правда боялась. Боялась, что ее склюют, и что ее ненароком раздавят, и что какая-нибудь острая травинка ранит ее нежное тело. А также боялась, что ее не поймут, осудят, выбранят или обидятся – ведь все ей добра желают, а она… И поэтому, когда с ней заводили такие речи, она стесненно их выслушивала, тихо лепетала «спасибо… извините!» и поскорее втягивала тело в домик, даже рожки подбирала, и затихала там надолго. Пусть думают, что ее дома нет!

Но нельзя сказать, чтобы она совсем уж не прислушивалась. Дело в том, что, как и все чрезмерно робкие существа, улитка была очень подвержена чужому влиянию. Ей все время казалось, что она в чем-то виновата. И в том, что такой уж нежной уродилась, и в том, что невежливо уходила от разговоров, и в том, что духовно не росла, и в том, что от жизни пряталась, и даже в том, что из-за домика на спине со стороны казалась горбатой. И она себя корила за то, что вот такая она – несмелая, зависимая, беззащитная, привязанная к собственному домику-убежищу, вызывающая у окружающих критику и насмешки.

- Ну же, переступи через свой смешной страх! – внушал ей жук.

- Первый раз, конечно, трудно, — размышляла гусеница, — а потом ничего, втянешься и привыкнешь.

- Стыдно быть такой нерешительной! – уговаривала бабочка. – Давай же, соберись с силами!

И вот однажды, когда ей стало совсем уж невыносимо от их упреков, она решилась. Поднатужилась, рванулась – и выскочила из домика. Ой, как ей сразу стало неуютно! И холодно, и тревожно, и неспокойно… Зато все кругом обрадовались: и жук, и гусеница, и бабочка ее поддержали:

- Вот! Совсем другое дело! Теперь у тебя свобода – стремись, куда хочешь, делай, что хочешь! Молодец! – похвалил жук.

- Ах, какая ты молодец! – восторженно воскликнула бабочка. – Вот увидишь, у теперь тебя начнется совсем другая жизнь! Вперед, не останавливайся!

- Ты все-таки сделала это… Хвалю! – проскрипела гусеница. – Ну, ты ползи, а мы за тебя порадуемся.

И улитка поползла, совершенно теряясь под их внимательными, придирчивыми взглядами.

- Ну, наконец-то! – с облегчением заметила гусеница. – Сдвинулась с мертвой точки, родимая… И ладно, и хорошо.

После чего гусеница деловито поползла кормиться, жук полетел завоевывать новые огороды, а бабочка упорхнула на луг, просветляться. А растерянная улиточка осталась совершенно одна. Она не знала, что ей делать со свалившейся на нее свободой, и просто ползла вперед, хотя это оказалось не так-то просто. Стебельки и камешки действительно царапали ее тельце, и ей было очень дискомфортно. Сверху летали страшные птицы, которым склевать ее было – раз плюнуть, и одна из них действительно спикировала прямо на нее, только улитка в последний момент юркнула под пенек и затаилась. Птица разочарованно каркнула, потопталась и улетела, а улиточка еще долго не могла решиться высунуться из-под пенька: ужас наполнил ее до самых кончиков рожек, где, кстати, у улиток располагаются глаза. Так что можно смело сказать, что ее глаза тоже были полны ужаса.

Но не успела она оглянуться, как сзади послышался ужасный шум, земля затряслась… «Мне конец!» — в панике подумала улитка и, отчаянно сокращаясь, бросилась прочь. Забившись под зеленый листик, она дрожала всем телом, пока по тропинке топали чьи-то ноги в кедах. Долго еще она не могла прийти в себя, а когда пришла, то с ужасом поняла, что вообще забыла, откуда приползла, и теперь ни за что не найдет дорогу к своему домику. Она поползла сначала в одну сторону, потом в другую, поранилась о какую-то щепку, остановилась и заплакала.

- Чего ревем? – раздался голос совсем рядом. Улитка испуганно повела рожками и увидела, что на нее с интересом смотрит суслик.

- А… у… ой! – улитка по привычке хотела спрятаться в домик, но его не было. – Ой, мамочки! Ну все, теперь мне точно конец!

- Да чего ты испугалась? – удивился суслик. – Не бойся, не съем. Я зернами питаюсь и корешками всякими. А ты кто?

- Улитка! – пискнула улиточка.

- Да ну? – изумился суслик. – В первый раз вижу такую странную улитку. А где твой домик?

- Я… я… я его потеряаааалааааа! – горько разрыдалась улитка. – Я теперь умруууу!

- Как это улитка может домик потерять, не расскажешь? – насмешливо спросил суслик. – И не реви, а то вся вытечешь, и собрать тебя некуда будет.

Всхлипывая и вздыхая, улиточка поведала ему свою историю. И как ее все уговаривали, что надо довериться миру, сбросить со спины груз и расстаться с зависимостью от домика, и как она все не решалась, а когда все-таки сделала это, то уже сто раз пожалела.

- … и теперь они во мне окончательно разочаруются, — грустно закончила она. – И жук, и гусеница, и бабочка – они все так за меня болели, так в меня верили! А я не оправдала их надежд. Я не могу, не могу, не могу жить без домика! Мне страшно, мне больно, мне плохо! И я без него умру.

- Вот странная ты, улитка! – подивился суслик. – Слушаешь всех подряд, любые глупости… Вот если бы мне посоветовали шкурку сбросить – я бы ни за что согласился! А также отказался бы отрастить клыки, плавники или крылья. Если меня природа сусликом создала – с чего бы мне на нее обижаться? Все, что надо, она мне и так дала, а остальное зависит от характера. Вот у тебя – какой характер?

- Мягкотелая я и бесхребетная. А еще доверчивая я слишком, — вздохнула улитка. – Меня все критикуют и учат, как жить, а я им верю и возразить не могу… Виноватой себя чувствую, что я такая слабая и пугливая, от домика зависимая.

- Ну так  и что, что слабая и пугливая? Тебе же как раз для этого домик дан, чтобы защищать и оберегать. Прочный, уютный, приспособленный. Чего ж тебе в нем не жилось?

- Так если все говорят, что так нельзя…

- Да мало ли что говорят! – возмущенно подергал носиком суслик. – Ты запомни: у всех своя жизнь и свои дела. Им, по большому счету, на тебя плевать. Что они, тебя пасти, что ли, будут? Так что за все свои решения ты сама и отвечаешь! Если чувствуешь, что без домика тебе плохо и не жизнь, так зачем же на всякие уговоры ведешься? Беги домой, дурочка, и больше не высовывайся без защиты!

- Поздно, — хлюпнула улитка. – Теперь я уже и не помню, откуда приползла. Честное слово! Я так испугалась, что дороги не разбирала.

- Ну, это ерунда, — захихикал суслик. – Ты, видать, такая испуганная была, что за тобой повсюду слизистый след тянется, вон, до сих пор не высох. Пойдем, отведу тебя домой.

Улиточка послушно кивнула и поползла за сусликом, и вскоре они оказались там, где валялся так безответственно брошенный ею домик.

- Спасибо, спасибо! – пропищала улитка и стремительно нахлобучила домик на спину. – Ой, сразу лучше стало! Нет, все-таки с домиком намного спокойнее! Даже если не прячешься, а просто знаешь, что он есть! Милый суслик, как же мне повезло, что я вас встретила!

- Благодарности принимаются. Убегаю довольный, — сообщил суслик. – Увидимся!

- Оооо… ты опять в домике? Я разочарована, — недовольно проговорила гусеница.

- Слабачка! Трусиха! – припечатал жук. – Что, не смогла, да?

- Ничего, завтра снова попробуешь, — утешила бабочка. – Мы тебя морально поддержим!

- Спасибо. Не надо. Я сама решу, как мне жить, — неожиданно твердо сказала всегда такая мягкая и податливая улитка. – А про домик… Мой дом – моя крепость! И никому ее разрушить не позволю. Счастливо оставаться!

С этими словами улитка скрылась в своей маленькой крепости и рожки втянула.

- Вот гадина неблагодарная! – первым опомнился колорадский жук. – Мы к ней со всей душой, уму-разуму ее научить, а она…

Но улитка уже не слышала. Она была в домике, и ее нежное уязвимое тельце было надежно защищено самой природой – как и ее тонкая ранимая душа.

Автор: Эльфика