Объективно вроде все хорошо, но непонятно у кого, потому что свои собственные чувства и эмоции не осознаются. И вместо того, чтобы взять себя в руки, ты ложишься на спину, доверяясь течению: «Я ёжик, я упал в реку, и я скоро утону».

Постоянно хочется спать, но уже в пять утра ты обнаруживаешь себя в кровати с открытыми глазами, изучающей потолок. С надеждой думаешь, что «вот придет выходной и всех спасет», но тот приходит и проходит, не разуваясь, – не успевает остыть чай, проветриться комната.

Нет, это не депрессия, не тоска, не повод бить в колокола и звать на помощь. В большинстве случаев встревоженное вмешательство со стороны делает только хуже, напоминая нетерпеливое тыканье палкой в енота («Ну когда ты там уже придешь в себя, когда?»). А я не хочу приходить в себя, точнее – не могу: я же не просто вышла из себя в другую комнату – я заблудилась.

Люди в этот момент кажутся такими шумными, суетливыми, резкими, как петарды. Тебя почти сбивает с ног их энергия, толкает в плечо.

А ты не то чтобы болтыхаешься, как г…но в проруби, но и не среди первых: с горочки еще вроде катишься, а под горочку – нет.

Поведение потеряшки до ужаса реактивно: если что-то и происходит, то исключительно как ответ на раздражение. Никаких инициатив, никакого искреннего энтузиазма. Захотеть захотеть – безумно сложно, распознать в себе хоть какое-нибудь внятное желание – целый квест. Ну какое «быстрее, сильнее, выше» – мне бы к кулеру с водой дойти без нытья, без страданий проверить почту.

В потеряшку невероятно легко завалиться, если раз за разом происходит какая-то ерунда, причем независимо от количества прикладываемых усилий. В эти моменты надо срочно идти туда и к тем, кто не даст расцвести в тебе пышным цветом самоуничижению и хандре: поддержит хорошим словом, напоит морсом, рассмешит, согреет или даст волшебный пендаль (у меня есть подруга, которая только за ним и ходит, ей мои ободряющие речи и даром не нужны). В общем, помните, как у Линдберг: «И когда у меня не получается писать стихи, я пеку печенье…» – так что месите тесто и ставьте в печь, а рифма придет.

Впрочем, дедлайны, звонки, срочные проекты и закончившиеся деньги тоже быстро приводят даже самую потерянную потеряшку в чувство: поумирали и хватит. Что там у нас на повестке дня, где горит?

Я к чему это все веду: нет ничего страшного в том, что однажды теряются ориентиры – туман может спуститься в любой момент. И именно потому, что ты не будешь знать, куда идти, ты впервые начнешь ступать медленно и осторожно, осознавать края, бояться порезаться. И хоть на какое-то время перестанешь цепляться за образ остро заточенной стрелы и станешь шляпкой от гриба.

И тогда – может быть – внутри вдруг проснется то, что уже давно не открывало глаза: тихая доброта к самой себе, к своей потерянности. Ты увидишь, что несовершенство и неприкаянность – не нечто, врастающее в тебя на всю жизнь; что так бывает; что рано или поздно накрывает каждого, но туманы –

не вечны.

…Ты выйдешь на улицу, глубоко вдохнешь холодный вечерний воздух, расправишь плечи – и вдруг словишь себя на мысли, что больше всего тебе сейчас хочется простого, жирного и понятного, какого-нибудь горячего сочного хачапури.

Потому что он вернет тебя к жизни быстрее, чем это вот все.

Ольга Примаченко