Все, что мы выиграли, усилив женщин, мы потеряли — ослабив мужчин. Я не знаю, за что там боролись феминистки, которые, по слухам, так и не победили, но мне все это не нужно. Люди, я же женщина! Только женщина. У меня узкие запястья, узкие щиколотки и большая разница между талией и бедрами, уж не говорю — грудью. Ее видно глазами, но на ощупь она еще вернее. Чего можно от меня требовать? За что меня нужно ругать?

У меня все так, как придумала природа для женщин: где надо — узко, где надо — широко, где надо — впадинка, где надо — бугорок. Это для мужчины, это для детей. Я часть пазла. Все подогнано и смазано. Надо совпасть, и оно заработает. Только не требуйте от меня других функций! Смотрите, как красиво, когда я закалываю волосы наверх, а одна прядь выбивается... На мне духи пахнут лучше, чем они задумывались автором, на мне браслеты звенят, как обещание радости. И это обещание выполняется.

И не нужна мне зарплата такая же, как у мужчин, я вообще не хочу работать. Я хочу быть дома, и чтоб было время на пожарить мясо и на посмотреть в окно. У меня шелковые кожа, волосы и душа. Из этого который год не получается ничего железного. Все это только горит хорошо. Горит, но не закаляется. Не становится тверже. Потрещит, остынет, нарастет новое и снова жаждет не равных прав, а шелковых простыней.

Ну нет во мне таких материалов и веществ из которых можно ковать твердый характер и жизнь, полную свершений. Я не могу быть сама по себе. Я сделана для кого-то. Из ребра, ключицы, из копчика, плевать, не знаю! И чувствую себя так, будто во мне меньше костей, чем надо, чтобы твердо стоять, быстро ходить, высоко прыгать и махать руками: «Я! Я!» Я лучше сяду в кресло, накроюсь пледом. Или поцелую ребенка. Или обниму мужика.

Чему там учили в Смольном? Языкам, танцам и варенье варить? Я хочу варить варенье. Иногда молчать, иногда говорить, иногда болтать. Зачем мне надо столько всего знать, чтобы жить?! Почему недостаточно талантливо чувствовать, уметь любить, быть тем мягким, во что можно спрятаться? Просто быть.

И не хочу я говорить ни себе ни другим: «Я справлюсь, я разберусь!» Я хочу впадать в панику, в обморок, отключаться, чтобы очнуться, и чтоб мне сказали: «Вам нельзя волноваться, вам нужно отдыхать...» Потому, что мне и правда нужно отдыхать. И вообще, горизонтально мне комфортней. И не нужно мне продвижение, мне нужен новый лифчик на тоненьких кружевных бретельках. И чулки со швом.

Полина Санаева